Я попытался оттащить Коляна от Бессонова, но безуспешно: Богданов, всё-таки, здоровый боров. Он был сильнее и выше Саши, так что в скором времени уселся на него сверху и несколько раз с силой ударил парня по лицу. Заодно получил в живот и я.
А я уж и забыл, как это больно. Однако драке не суждено было продолжиться. Потасовку эту закончил Антон, явившийся в самый разгар событий:
– Это что ещё такое? – недовольно поморщился он и стащил Коляна с Бессонова. Саша не спешил подниматься, а почему-то начал смеяться. Я подал ему руку, и только тогда он встал. Он легко пожал мне пальцы, а потом отвернулся.
– Тебе не жить! – заявил Колян и вышел из комнаты.
Бессонов только пожал плечами, и, как ни в чём не бывало, подошёл к своей кровати около стены и открыл чемодан, явно собираясь раскладывать вещи. Как будто он только что не дрался с Богдановым, самым тупым и опасным парнем нашего класса. Я пока что не знал людей отвратительнее, чем Богданов. Наверное, и в старших классах были свои придурки, но я, к счастью, с ними не был знаком.
Антон с любопытством наблюдал за нашим новым одноклассником, а потом вдруг похвалил его:
– А ты молодец!
– Это еще почему? – Бессонов покосился на него, отвлёкшись от своего барахла.
– Молодец, что сдачи дал. Вот только нормальной жизни теперь тебе не видать.
– Думаешь, меня это испугает? – фыркнул Бессонов, возвращаясь к своим вещам.
Дорофеев ничего не ответил, только хмыкнул. У него явно что-то вертелось на языке, но он предпочёл промолчать. А я вдруг понял, что Колян зря задел Бессонова. Этот парень точно сумеет приструнить Коляна и его компанию. Я и сам не знал, откуда взялась эта уверенность, но, как показало время, почти угадал.
Ночью я не мог уснуть, всё ворочался и вспоминал прошедший день. Иногда украдкой рассматривал соседнюю кровать, где спал Бессонов. Он лежал, отвернувшись к стене и закутавшись в одеяло. Ночью в голову приходят разные мысли. В ту ночь я всё думал о Саше. Богданов его затравит, это было понятно не только мне, но и нашим одноклассникам. Именно по этой причине никто не собирался с ним заводить знакомства. Никто не хотел разделять участь изгоя. И мне было жаль новенького. Я ведь и сам был на его месте и ненавидел эту несправедливость. Я тогда был ребенком и совсем не понимал всех реалий жизни. Не понимал, что вообще все вокруг несправедливо и что происходящее нужно просто принимать таким, какое оно есть. Но пепел справедливости настойчиво стучался в моё сердце, поэтому на следующий день я подошёл к Бессонову:
– Слушай, Колян – придурок. Ну, тот пацан, с которым ты вчера подрался, – выпалил я, чувствуя, что краснею. Я долго продумывал наш разговор,