Я же понял это гонение на меня, как знак начинающихся в моей жизни новых и существенных перемен.
И в октябре 1983 г. я уже находился в Михайло-Архангельской церкви Новокузнецка на алтарно-клиросном послушании.
Не все близкие и друзья приняли такое неожиданное для них мое движение к Храму.
«Что же случилось с Геннадием? – писала моей жене Гале наша общая знакомая Сусанна Петровна Мещеряк-Булгакова[30] из Старой Купавны. – Кем он будет работать – служить в церкви? Не отзовется ли это на бюджете семьи и на образовании Славика. А с Любашей? Скоро она закончит школу, а раньше в ВУЗ не брали детей церковнослужителей. Странно…
И жаль его…» (февраль 1984).
«Недавно Геннадий приезжал на три дня, – отвечала Галя Сусанне Петровне. – После месячного расставания он мне понравился, и я ужаснулась своим мыслям о разводе (бродили в моей голове и такие). Как хорошо встречаться раз в месяц. Только детки еще не встали на ноги. Но я всегда помню, сколько человек вы вырастили, и думаю, что двоих-то я должна поднять. Настроение у меня сейчас действительно хорошее, хотя и трудно и впереди полная неизвестность» (март 1984).
«Я слышала от Коли[31] и Галины Васильевны[32] о новой работе Гены. Думаю, что это, наверное, верные слухи, – уточняла из Таллинна Алла Речкина. – Конечно же, трудно иметь такого мужа, который все время ищет себя, но что делать, муж и жена – едины. Только бы не было одержимостu – это страшно. Коля был одержим рерихианством. Ему, надеюсь, вся его жизнь, которую он себе устроил после нашего развода, только на пользу, если не озлобится. Еще знаю одного верующего из Фрязино, тоже всем только свое насаждает. Я хочу Костю окрестить, а он сомневается» (октябрь 1985).
«Твое нежданное письмо и удивило, и обрадовало, – писала Люда Андросова. – Я сейчас в твоем городе, хожу по тем улицам, где, возможно, ходил и ты, – Радуюсь новой встрече с Ленинградом, и огорчаюсь, что нет возможности ближе с ним ознакомиться. Рада за тебя, что ты нашел себя, хотя по-прежнему не понимаю тебя…» (февраль 1986).
Мое вхождение в Храм началось с изучения церковнославянского языка, молитв и песнопений, порядка богослужений.
А в алтаре церкви, будто специально для меня, оказалась прекрасная икона Сергия Радонежского, к которой и обращался я со своей молитвой утром и вечером на протяжении семи месяцев.
Мир Горний не за тридевять земель,
А в синеве разбуженного утра.
Он нотою вселенскою звучит
И в криках птиц, и в ритмах водопада,
И в стеблях трав, и в небе над планетой.
Идите же по звездному Пути —
И сердце, и сознание свое
Отдайте в руки Космоса Живого.
Я летел стремительно сквозь плотное черное пространство. Не было ни точки света – кромешная темнота. Ощущался только полет и чье-то легкое прикосновение ко мне, чье-то дыхание. Постепенно тьма рассеялась. Вдали обозначились