Едва старый сеньор пытался её поцеловать, она пугалась, будто кошка при виде собаки, и кричала: «Я пожалуюсь госпоже!» Короче говоря, за полгода сеньор не получил платы даже за одну вязанку дров. На все его старания и уловки девица Фике, которая день ото дня становилась всё увереннее и непреклоннее, отвечала: «Коли вы у меня её отнимете, как вы мне её вернёте?» Мало того, в иные дни она говорила так: «Будь у меня столько дыр, сколько в решете, для вас не нашлось бы и одной, потому как вы больно безобразны!»
Старый сеньор принимал сии деревенские речи за верх добродетели и без устали оказывал девице разные знаки внимания, всячески расхваливал её и давал тысячи обещаний, ибо, любуясь её полной грудью, округлыми ягодицами, чьи формы вырисовывались под юбками, когда она двигалась, и прочими прелестями, способными свести с ума святого, этот бедный сеньор влюбился в неё со страстью старика, которая растёт в обратном отношении к страсти юношей, потому как старики любят со всё возрастающей их слабостью, а молодые с убывающими своими силами. Чтобы лишить чертовку поводов для отказа, сеньор вовлёк в дело своего старого эконома, которому перевалило уже далеко за семьдесят, и сказал старику, что ему нужно жениться, дабы согреть свою старческую кровь, и что ему подойдёт для сей цели Мари Фике. Старый эконом, заработавший на службе у сеньора триста турских ливров ренты, мечтал пожить спокойно, не открывая снова своего парадного, но добрый сеньор умолял старика жениться ради его удовольствия и заверил, что хлопот с молодой женой никаких не будет. И верный эконом из чувства признательности решил согласиться. В день свадьбы Мари Фике, лишившись всех доводов и средств обороны, получив огромное приданое и плату за свою невинность, сказала старому плуту, что он может прийти к ней, и обещала принять его столько раз, сколько зёрен пшеницы он дал её матери, хотя в его летах ему за глаза хватило бы и одной меры.
Венчание осталось позади, и, как только сеньора де Вален отошла ко сну, сеньор полетел в комнату с большими окнами, коврами и обоями, которая стоила ему ренты, дров, дома, пшеницы и эконома. Дабы не утомлять вас, скажу, что он нашёл тилузскую девственницу самой прекрасной и привлекательной в мире. При мягком свете огня, пылавшего в камине, она возлежала под простынёй и благоухала так, как должно благоухать непорочной деве, так что наш сеньор ничуть не пожалел о цене, которую заплатил за сие сокровище. Не в силах сдержать