И вот, поразмыслив да поприкинув, в один дождливый день сеньор де Вален явился в дом к двум тонкопряхам, якобы желая обогреться и обсушиться, и не теряя времени, послал слугу купить дров в соседней деревне Плесси. Засим он уселся на табуретку между двумя бедными женщинами. В полутёмной хижине он разглядел прелестное личико девушки, её красные натруженные руки, защищающие её сердце от холода аванпосты, крепкие, точно бастионы, стройный стан, подобный молодому дубку, и всю её, свежую и чистую, резвую и прелестную, словно первые заморозки, зелёную и нежную, словно травка в апреле, одним словом, словно всё, что есть прекрасного в этом мире. Её глаза были чистого и покорного голубого цвета и ещё более покойные, чем у Мадонны, ибо она, в отличие от Девы Марии, ещё не обзавелась ребёнком.
Казалось, спроси её: «Не хочешь ли доставить мне удовольствие?» – она ответит: «Ну да! А как это?» – настолько она выглядела глупенькой и не понимающей что к чему. И старый добрый сеньор ёрзал на своём табурете, обшаривая девицу глазами и вытягивая шею точно обезьяна, что тянется за орехами. Мать всё видела, но ни слова не промолвила из страха перед сеньором, которому принадлежал весь край. Когда дрова наконец принесли и в печи запылал огонь, добрый охотник обратился к старухе:
– Ах, он греет так, как глаза твоей дочки.
– Жаль, мой господин, что на них каши не сваришь…
– Неправда, – возразил де Вален.
– Отчего же?
– Ах, милая моя, отдай свою дочь моей жене в горничные, и ты каждый день будешь получать по две вязанки дров.
– Ха-ха! И что же я сварю на этом огне?
– Как что? – продолжал сеньор. – Кашу, конечно, потому что осенью и весной я буду давать вам мешок пшеницы.
– И куда я её положу? – не сдавалась старуха.
– В ларь, куда же ещё, – наступал покупатель.
– Нету меня ничего: ни ларя, ни сундука.
– Ладно, я дам вам лари, сундуки, горшки, кувшины и в придачу кровать с пологом – в общем, всё.
– Они пропадут под дождём, потому как у меня и дома-то нет.
– Знаете здесь неподалёку, – спросил сеньор де Вален, – домик, в котором жил мой бедный егерь Пильгрен, которого задрал кабан?
– Как же, знаем, знаем, – закивала старуха.
– Так вот, живите в нём до скончания ваших дней.
– Быть не может! – Мать выронила своё веретено. – Вы это взаправду?
– Да.
– А что вы дадите моей дочке?
– Всё, что она захочет,