– Но со мной больше никто не захотел заниматься. Денис Владимирович сказал: «Отвали, Самосвал. Нет у меня на тебя больше времени». Иван Степанович, твой учитель, послал меня в жопу, – принялся перечислять он сталкеров, тренировавших будущих охотников. – Петр Игнатьевич захлопнул дверь перед носом. Василий Иванович слушать не стал…
«И этого следовало ожидать», – вздохнула девушка.
Она знала, как упорно и как безрезультатно пытались сделать из Митеньки взрослого мужчину друзья ее отца. Денис Воеводин говорил, что против воли заниматься не заставит даже лучший в мире тренер. А у Самохвалова с волей, по всей видимости, дела обстояли крайне плохо. С тренировок Дениса Митя сбегал, чем приводил инструктора в ярость. Кончилось все тем, что сталкер Воеводин просто отказался готовить Митю к охоте.
– Так что через три месяца мне капут, – подвел итог Самохвалов. Он не плакал, глаза юноши оставались сухими, но в голосе звучала такая боль, такое отчаяние, что сердце Лены не выдержало. Огромная, крупная слеза скатилась по ее щеке и упала на пол.
Девушка представила Митю, который, сгибаясь под тяжестью амуниции, задыхаясь в противогазе, едва не падая, плетется по улице. Пот застилает его глаза, тяжелое ружье волочится по земле. Вокруг есть и другие сталкеры, они понукают его, кричат на него, толкают в спину, заставляя идти быстрее, но он не может. Ноги его заплетаются. И вот он падает на потрескавшийся асфальт, не в силах ступить больше ни шагу. А среди развалин ближайших домов уже слышится рычание хищников, привлеченных легкой добычей…
Лена твердо решила порвать отношения с бывшим кавалером, но сейчас, когда перед Митей Самохваловым всерьез замаячила перспектива стать собачьим кормом, Лена не нашла в себе сил остаться в стороне. Ведь она любила его, пусть и не долго. Ценила за доброту и искренность, уважала за честность. Принципами можно было в данном случае поступиться.
«Если я сейчас уйду, если брошу его, я совершу убийство. И не отмоюсь никогда, – сказала себе дочь сталкера. – Пусть я сама там еще не была. Но я уже многое умею. Я должна помочь ему. Я должна сделать хоть что-то».
– Мить. Мить, послушай меня, – заговорила Лена, усаживаясь рядом с Митей и кладя ему руку на плечо. – Тягая тяжести, ты толку не добьешься. Не с этого начинать надо. Короче, я тебе помогу. Два месяца – это мало. Но тренировки Воеводина даром не пропали точно. Не с нуля начинаем. Вставай, плюшевый мишка. Будем делать из тебя медведя. Настоящего лесного хищника.
– Тебе-то какое дело… – пробурчал Митя, отстраняясь. – Сдохну – так сдохну.
И тут Лена поняла, что в этой ситуации самое страшное: Митя уже попрощался с жизнью. Он уже смирился с тем фактом, что выйдет на поверхность и не вернется обратно. Парня надо срочно приводить в себя. И Лена решила, что больше церемониться с Митей не будет.
– Я те дам – «сдохну»! – закричала Рысева, отвесив Самохвалову мощную оплеуху. – Я те сдохну! Ты мужик, Митька! Мужи-и-ик, ты меня слышишь?! Кончай нюни распускать! Вперед, за гантели!
Митя,