– Я тебе сказала – снимай! – в ярости закричала на него журналистка. – Снимай или завтра ищи себе другую работу! Снимай!
Оператор поднял камеру и она застрекотала как раз в тот самый момент, когда в зале перестал слышаться гулкий голос мэра в динамиках. Затем наступила пронзительная тишина, затем еле слышный хлопок, на который моментально ответил шквал выстрелов из пистолетов и автоматов, и вот наконец под грохот канонады под ударом разогнавшегося тела взрывом осколков вылетело наружу целое окно, а само тело, совершив в воздухе двойное сальто, приземлилось на обе ноги возле Ирины.
Мужчина, затянутый в черное, затравленно взглянул на женщину, затем на оператора, подобрал винтовку, упавшую рядом, пробежал мимо них вбок, куда-то за дом, где еще стояли строительные леса и была хорошо замаскированная дыра в заборе. Очевидно, его машина стояла там наготове, поскольку рев мотора раздался буквально спустя секунду после этого, когда из Дворца молодежи повалила толпа. Среди расфранченных гостей были дамы в вечерних платьях и норковых манто, их сшибали с ног, рвали наряды, топтали, повсюду виднелись быкоподобные молодые парни с занесенными вверх наизготовку пистолетами, а кто-то был и с пистолет-пулеметами в руках. Мэр с трудом протискивал свое дородное тело сквозь полуголых визжащих шансонеток, милицейское и эфэсбэшное начальство торопилось к выходу отдавая взаимоисключающие приказы, очень много было людей, которым вдруг срочно потребовалось утереть пот со лба ладонями, локтями или носовыми платками, некоторые просто прятали лица и отворачивались, а их «секьюрити», сопровождая своих господ, отталкивали друг друга, махая перед носами пистолетами. И один вдруг пальнул в воздух, затем раздался еще один выстрел и еще, усилив общий визг и панику – и всех, всех их засняло всевидящее око «Бетакама».
Измайловский гостиничный комплекс. 6:14
Шесть утра. Холодное солнце еще силится подняться над соснами Измайловского парка, а эти женщины уже вышли на работу. Накануне, часов в девять вечера, все они приплелись домой, наскоро обстирали детей, полаялись со своими мужьями и быстренько уснули. И редко кому довелось во сне почувствовать пристраивающееся к ним поудобнее мужнино тело. Поскольку в четыре утра все они поднялись, на скорую руку бросили на сковородки жарить заранее размороженные куриные окорочка, выуживать из бульона полночи проварившуюся картошку, укладывать все это в судки и термосы и бежать к заветной аллейке у правой стены станции метро «Измайловский парк». Там бабы садятся друг напротив друга, образуя этакий живой коридор и предлагая торговцам и прочим командированным, выбирающимся из гостиничного комплекса поесть горяченького. Некоторые просиживают в аллейке всю ночь – авось кому-то вздумается раздобыть горячей закусочки (выпивку-то можно купить в любой палатке, которые россыпью раскинулись вокруг гостиниц, а вот с едой там туговато – одними чипсами