Ускорив шаги, он на том углу, где кончился госпитальный забор, свернул направо и, дойдя до переулка, приблизился к проспекту, по которому, по его расчетам, должна была сейчас идти Наталья Викторовна. Тут Антон замедлил шаги, чтобы не попасться ей на глаза, и сделал это вовремя – заметил невдалеке голубенький плащ Свентицкой. Благо, подвернулся старый тополь – ствол невообразимой толщины. Плетнев спрятался за ним и осторожно выглянул.
Наталья Викторовна стояла возле машины, синего «Фольксвагена», и беседовала с каким-то мужчиной – высоким, светловолосым, одетым в роскошный костюм песочного цвета. Тот улыбался, словно слушал что-то забавное. А потом и вовсе рассмеялся, приобняв, чмокнул Свентицкую в щеку и открыл переднюю дверцу. Наталья Викторовна устроилась на переднем сиденье, мужчина сел за руль, и «Фольксваген» уехал.
Плетнев хотел запомнить номер машины, однако, к своему удивлению, увидел, что номерные знаки этой безупречно чистой машины густо заляпаны грязью.
Глава 5
УЗНИК КАФЕ «ФОРТУНА»
Когда Плетнев вошел в маленький, с низким потолком, полутемный зал кафе «Фортуна», посетителей там не было. Это незаметное заведение, находившееся на территории спортивного комплекса, не пользовалось большой популярностью. Только когда здесь проходили международные матчи волейболистов или баскетболистов, часть зрителей после игры оседала в оказавшемся под рукой скромном кафе. В обычные дни, когда трибуны не собирали болельщиков, сюда мало кто заглядывал. Однако для многих сотрудников Генеральной прокуратуры «Фортуна» представляла нечто вроде ведомственного клуба, поскольку владельцем являлся их бывший сослуживец. Для своих товарищей по оружию отставник делал всякие поблажки, начиная с приготовления специальных блюд по заказу и кончая предоставлением кредита.
Несмотря на не столь позднее время, кафе уже готовилось к закрытию. На столиках топорщились ножки перевернутых стульев, что вызывало грустное настроение. Такое бывает на безлюдном осеннем морском берегу, когда деревянные лежаки унесены с пляжа и сложены под навесом, а тишина нарушается лишь тревожными криками беснующихся в поисках еды чаек.
Александр Борисович, в джинсах и в светлом летнем пиджаке, сидел в дальнем углу зала, возле фортепиано с откинутой крышкой. Правой рукой он наигрывал в замедленном темпе мелодию некогда популярного пугачевского шлягера, а другой в это время осторожно наливал из бутылки водку в стоявший на деке винный фужер.
Когда Антон обратился к нему, Турецкий повернулся, и стало видно, что тот изрядно пьян. Это было заметно по его окосевшим глазам, однако речь была совершенно внятной и координация движений более чем нормальной.
– Ты на чем-нибудь играть умеешь? – спросил он, поставив бутылку.
– К сожалению, нет, – признался