Первым делом дохнул кислым элем мне в лицо.
– Хочешь пройти, красотка? – хохотнул пьяно.
И его лицо вдруг оказалось совсем близко. Темное от солнца, слегка обветренное, а в уголках глаз легкие пучки морщинок наметились, но лет ему еще не так много, просто походная жизнь и постоянные ветра, которые заставляют щуриться… Шрамы на лице. Шрамы заметны не сразу, не настолько, чтобы уродовать, но все же заметны. Тонкие, мелкие, с левой стороны лица, от виска и по щеке, сразу и не поймешь, что могло оставить такое. Брови совсем выгоревшие, белые, а короткие волосы и наметившаяся щетина чуть темнее. Глаза синие…
Я даже вздрогнула, когда глянула в эти глаза.
Или показалось?
Глаза смотрели очень внимательно и чуть насмешливо, совершенно трезво, и это никак не вязалось со всем остальным. Он разглядывал меня. Оценивал. Так холодно и расчетливо, что пробирала дрожь.
Но стоило его взгляду скользнуть чуть ниже, на мою грудь, как наваждение исчезло.
Просто пьяный тип в дверях.
– Хочешь развлечься? – предложил он. Отсалютовал кружкой и шумно отхлебнул еще. Икнул.
– Дай пройти! – потребовала я.
– А что ты мне дашь? – он хохотнул снова.
Уилл сделал шаг вперед, стараясь оттеснить меня и прикрыть.
– Леди нужно пройти, ты не слышал?! – попытался он.
Попытался. Пусть Уилл был на полголовы выше и шире в плечах, но все равно отчаянно проигрывал этому типу. Мальчишка. Лопоухий щенок, пытающийся показать зубы. Верный…
Тип в дверях и не подумал уступать, но заинтересовался. Ухмылка стала шире.
– Она твоя госпожа, да?
Уилл хотел было ответить, но запнулся, облизал губы. Нельзя говорить. Обернулся ко мне.
Все хорошо, Уилл. Тихо.
– Я его сестра, – сказала сама, дотронулась до его плеча, и Уилл от этого прикосновения вздрогнул.
– Сестра? – тип радостно удивился. – Да вы похожи как ягненок с кемшерской кобылой! Сестра! Я б и сам не отказался от такой сестры, парень! Ты по ночам-то ее хорошо охраняешь?
Уши Уилла разом стали пунцовые.
– Что тебе надо? – холодно поинтересовалась я.
– Ничего, – тип пожал плечами. – Просто решил выйти во двор, подышать воздухом.
– Поднимается метель. После заката в метель опасно.
– Уже волнуешься за меня? – он доверительно наклонился ко мне, и я невольно отшатнулась. – Не бойся, кхм… госпожа! – усмехнулся с такой иронией. – Я тебя не трону. Проходи.
И чуть посторонился, ровно настолько, чтобы я могла протиснуться боком.
Я сжала зубы. Хорошо.
Но стоило мне шагнуть, как он снова икнул, качнувшись вперед, так, что почти прижал меня, и я ткнулась ему в грудь.
– Ой… – он шепнул мне на ухо, только раскаянья в этом было маловато.
От него пахло лошадью, железом и паленой травой. Этот запах… травы… чуть горьковатый… так неожиданно, что я подняла на него глаза. Знакомый запах. А он подмигнул мне, словно теперь я знаю его секрет. Я… Если только это не показалось… Я знаю…
Всего мгновение. И тут же Уилл не выдержал, со всей дури врезал этому типу в зубы.
– Не смей трогать ее!
Надо признать, тип и не трогал, просто был непозволительно близко.
Еще мгновение, и развернулся, мягко отстранив меня, поймав Уилла за руку, вывернув за спину и приложив носом о дверной косяк. Так, что Уилл успел только зашипеть от боли, но дернуться уже не мог.
– Не стоило так, парень, – сказал незнакомец совершенно спокойно, ровно, и все же кровь с разбитой Уиллом губы текла у него по подбородку. Как бы там ни было, рука у Уилла тяжелая. – Я сейчас тебя отпущу, но только потому, что ты так глупо пытался защищать сестру. Обрати внимание, ей ничего не угрожало. В следующий раз думай, что делаешь, если хочешь жить. Я больше не буду столь снисходителен.
И отпустил, разжав руки.
Руки у него крепкие, жилистые.
Уилл отскочил в сторону.
– Ублюдок!
– Идем! – я схватила Уилла за рукав, потащила в теплый зал трактира, прежде, чем он успел выкинуть еще какую-нибудь глупость. – Не надо, Уилл. Это того не стоит. Ты мне еще нужен.
Зал был полон.
Парень на конюшне сказал мне, что комнат не осталось и что надо бы у хозяина спросить, может, хоть на сеновале пустит переночевать. Но я только сейчас поняла, насколько не осталось.
Люди возвращались домой. Война в Тарве закончилась, войска распустили, а трактир у Медвежьего перевала единственное жилье на много миль. Ночью на дороге оставаться нельзя, слишком опасно, тем более в метель. Если метель поднимется, то и во двор лучше нос не высовывать. Вчера ночью я слышала, как хигги воют, предвещая бурю, но вчера еще вдалеке. Сегодня ближе.
– Господа! –