Глава 4
Кострома показалась Мишель «лысой» без привычных московских многоэтажек и кучной застройки. Район, в котором жила бабушка, мог гордиться четырех и пятиэтажками. А в центре были в основном одно и двухэтажные дома.
К счастью, Илья и тетя Марина не приходили и к себе в гости не звали. Дня через три Мишель перестала просыпаться от кошмарного сна, в котором деревянный меч обрушивался ей на голову. Во сне голова отскакивала и катилась по дорожке как колобок, напевая песенку: «Я от дедушки ушла и от бабушки ушла». Эппс перестал лаять на кота, а кот перестал шипеть и пытаться вырвать собаке глаз. Бабушка оказалась очень гостеприимной и доброй, такой, какой и помнила ее Мишель с детства. А еще Мишель только при личной встрече почувствовала, что все еще любит ее.
Бабушка показалась ей маленькой, на полголовы ниже ее, полной, с натруженными руками и варикозными ногами, отчего ходила вразвалку. Ее лицо с лучиками-морщинками излучало доброту. Она любила наряжаться и носить бусы, коротко стригла волосы и красилась в каштановый цвет.
Ее двухкомнатная квартира, просторная и светлая, выходила окнами во двор. Мишель нравилось сидеть на широком подоконнике и смотреть с четвертого этажа вниз на прохожих.
Здесь все отличалось от их жизни в Москве. И размеренность, и говор, Мишель и не подозревала, что в Костроме все так чудно окают. В комнате у бабушки на комоде стояли иконы. Мишель всякий раз робела под их всевидящими светлыми ликами, будто провинилась в чем-то. Бабушка часто и усердно молилась. В детстве казалось, что она шепчет какие-то заклинания или колдует, и от этого становилось страшно. Сейчас Мишель не боялась молитв.
Позвонила пару раз Даньке, хотела рассказать о том, как устроилась, но он не взял трубку, а во второй раз, кажется, сбросил звонок. Занят, наверное.
Хотя однажды в трубке послышались непонятные шушуканье и смех. Мишель вдруг показалось, что смеялись над ней. Но она заткнула пессимиста в душе – пусть не высовывается. Написала Даньке и Алисе, что у нее все хорошо.
За эти дни Мишель с бабушкой успели сходить в то самое кафе-мороженое, в котором до сих пор можно заказать три шарика разного цвета. Заказав их в первый раз, Мишель сказала:
– Я буквально на чуточку стала маленькой. Сейчас мороженое кончится, и я снова стану большой.
Потом они прошлись по Центральному рынку в Мучных рядах, где бабушка останавливалась у каждого торгового места, здоровалась с продавщицами и рассказывала, что к ней внучка из Златоглавой приехала. Женщины улыбались, кивали, разглядывая Мишель и, прицокивая языком, хвалили на все лады. Одной понравилась короткая стрижка Мишель как у Холли Бэрри из фильма «Женщина Кошка», другая изумилась цвету изумрудных глаз, третья сокрушалась, что в молодости имела такую же точеную фигурку, но с возрастом растолстела