Алиса заерзала от нетерпения. Еще и тетя Тамара ушла, не предупредив... Жди теперь, когда Надежда Ивановна освободится! И чего она возится с той «старухой», как девушка с ходу окрестила клиентку? Подумаешь, вся в золоте! Да она, Алиса, если угодно, сама может столько золота теперь на себя навесить, что этой «старухе» и не приснится! Славка говорил...
Стоп! Мало ли о чем он ей говорил? Молчок, никто этого знать не должен. Ни одна живая душа. Только она, как он сказал, его любимая женщина... Ах, как здорово чувствовать себя настоящей, любимой женщиной!..
Фен еще этот шумит... Может, звук у телевизора сделать погромче?
Алиса дотянулась до пульта и усилила звук. Мадонна уже пела следующую песню, которую девушка слышала, но запомнить не могла.
Надежда Ивановна обернулась к ней, поморщилась и сказала, пытаясь быть вежливой:
– Пожалуйста, сделайте потише!
Алиса хотела возразить, но в этот момент погас свет. У нее будто екнуло в груди: неужели?!
– Эй! – закричала она, уже догадываясь о том, что произошло. – Зачем свет убрали?
– Подождите, пожалуйста, я сейчас посмотрю, – торопливо ответила Надежда Ивановна. – Посидите минутку спокойно, я сейчас лампу принесу, и мы посмотрим. Но боюсь, что это не у нас, вряд ли что-то с напряжением, скорее, это снова в городе... – Она вышла.
– Черт знает что тут у вас делается! – спустя короткое время воскликнула «старуха», находясь в полной темноте. – Ну куда же вы ушли, Надежда Ивановна? Почему вы меня бросили?
– Иду, иду! – ответила та из коридора и вернулась с зажженной керосиновой лампой в руках.
Это нехитрое изделие местной промышленности еще советских времен, к сожалению, знали все в городе, оно было палочкой-выручалочкой, ибо свет отключали довольно часто, особенно в последнее время, объясняя огромной задолженностью городских коммунальных служб перед энергетиками Краснодарского края. О зимних же месяцах ни прежде, ни теперь вообще говорить не приходилось – обычное явление.
С улицы в салон быстро вошел молодой человек, тот, чей автомобиль стоял под окнами.
–