Достаточно долгое время, просто в силу своего характера, Антон Плетнев вынужден был, так уж получилось, обходиться без женщины. Но, оставаясь вполне полноценным мужчиной, правда, старательно «успокоенным добрыми докторами» в психиатрической больнице, влечения к женскому полу не потерял. Дальнейшие события, уже на воле, складывались тоже не в его пользу, так что говорить о каких-то любовных связях, пусть даже ради элементарного сохранения психического и физического здоровья, не приходилось. Он бы, наверное, и теперь не решился воспользоваться минутной, как он думал, слабостью женщины по причине чрезвычайных обстоятельств, в которых оказались оба. Однако нахлынуло некое помутнение, да и Зоя проявила такую поразившую его активность, что все собственные запреты Антона рухнули куда-то, обнажив лишь жаркую жажду обладания этой ставшей вдруг почти родной ему женщиной.
«Черт знает что...» – задыхаясь, мысленно шептал он, встряхивая головой, а вслух вырывалось:
– Господи, милая... какая ты... это ж невозможно...
А она, будто с невероятными усилиями изгибаясь в железном кольце его рук, ухватившись за прутья на окне наружной двери, стонала и дрыгала ногами, еще больше взвинчивая и себя и его. И когда мир обрушился на миг в их сознании, они оба замерли, испугавшись собственного шума. Ах, если бы они могли увидеть лица друг друга!.. Но почти ослепшие глаза утыкались в слабо светившееся окно двери, ведущей в их вагон: там, наверное, зажгли свечку или керосиновую лампу. И вот это единственное, зримое пятно, которое совершенно не давало света, заставило их спешно начать приводить себя в порядок.
Минута, не больше, и они, уже полностью одетые и застегнутые, до боли стиснули губы в поцелуе, словно прикипев друг к другу. Плетнев ногой нащупал свою упавшую на пол сумку, пригнулся и поднял.
– Ну, скажу тебе, мой желанный, – пытаясь отдышаться, с трудом произнесла Зоя, повисая на его плечах, – наградил ты меня... я так думаю... сразу тройней... Давно, что ль, у бабы не был?.. – Она тихонько хохотнула.
– Да ну, скажешь... – выдохнул он в ответ.
– А заметно, – выдохнула наконец она. – Даже жалко, что у нас с тобой, Антошенька, так случилось, с тобой бы, да на всю ночку... О-о-ой, молодец како-ой... – тоненько будто пропела она.
Антон нашарил зажигалку, достал ее, чиркнул и поднес к ее лицу – оно показалось ему изумительно красивым. Даже глазам не поверил.
– Ох, какая ты!.. А как же это мы... чуть с ума не сошли?..
– Так это ведь кто не сошел, а кто и... того, мой хороший... – Она погладила ладонями его