Глава 3. Царевна и зеркало
Лита старалась не шевелиться, потому что даже случайное движение причиняло сильную боль в крыле. Её мысли были затуманены страхом: что, если эти странные люди её убьют? Что, если она больше никогда не сможет летать?
Красивого юношу связали и оставили в перелеске на замёрзшем болоте – Лита не могла разобраться, рада ли она возмездию или жалеет непрошеного гостя. Как они его называли? Ивлад?
Новые пленители пока не причиняли ей вреда, но почему-то внушали больше страха. Их была целая толпа: все на конях да при оружии, а от того юноши, который взял её на своего скакуна, веяло такой явной опасностью, что он сам напоминал наточенный клинок, острый и беспощадный.
– Ружан Радимович! – обратился к нему молодой темноволосый дружинник, поравнявшись. – Передохнуть бы моим воинам. Куда гнаться? Младший твой братец уж точно в погоню не пустится.
Ружан издал короткий смешок:
– Тут ты прав, Рагдай, не пустится. Но вдруг отец мой умереть вздумает? Мы и так тянули время, ожидая глупого братца.
– Все мы подтвердим, что девоптица – твоя добыча. Мой отец объявит всем войскам и боярской думе, а с ним никто спорить не осмелится.
Но старший царевич только пришпорил коня, взметнув снежные вихри, и дружине ничего не оставалось, как последовать за ним.
Он сбавил скорость, лишь когда впереди показались крыши постоялого двора.
– Не в чистом поле же отдыхать, – крикнул он Рагдаю.
– Сказал бы сразу, что хочешь, чтоб все на твою девоптицу поглядели и слухи пустили: мол, Ружан уже поймал и везёт отцу, – заметил юноша, похожий сразу и на Ружана, и на Ивлада, – их средний брат, как поняла Лита.
Ружан самодовольно хохотнул:
– Ты проницателен, Домир. Ну а как же: истинный царь пускает впереди себя свою славу. Пусть летят по деревням разговоры да сказываются сказки.
Остановившись у постоялого двора, Ружан закинул сеть с Литой за спину и зашагал намеренно неторопливо, поворачиваясь так, чтобы всем было видно его ношу. Высыпал на улицу народ: хозяин двора да трактирщик с семьями и несколько постояльцев в богатых одеждах. Лита мельком взглянула на них и тут же зажмурилась: так страшно было видеть удивлённые лица, восхищённые улыбки и пальцы, указывающие на Ружана. Да нет, не на Ружана, а на неё саму показывали люди.
Нарастал людской гомон. Смеялись, кричали и ахали громко. Доносилось отовсюду:
– Чудище поймал!
– Ай да царевич!
– Девоптица! Настоящая! Живая или мёртвая?
– А поближе дашь рассмотреть?
Остановившись у гостевого дома, Ружан снял с плеча сетку и уложил Литу на землю. Заскрипели шаги по снегу, и Лита ещё сильнее зажмурила веки, сжалась в комок. Она представляла: вот-вот обступят её со всех сторон злые люди, станут разглядывать и потешаться, а иной, может, и палкой ткнёт…
– Ближе не подходите, –