Имея творческий склад ума, можно проникнуть в самые темные глубины, и порой Хэтти пыталась представить момент, когда с ней произойдет какая-нибудь грандиозная катастрофа. Каково это – почувствовать, что твоя жизнь кончена? Ей и в голову не могло прийти, что это случится в гробовой тишине.
Спустя два часа после инцидента в галерее Люциан явился к Джулиану Гринфилду, чтобы начать торг насчет дочери. Дворецкий встретил его холодно-враждебно и провел прямо в кабинет отца семейства. Гринфилд сидел за столом; рядом с ним стоял его наследник и сверлил посетителя убийственным взглядом.
– Мне следовало бы вывести вас через заднюю дверь и пристрелить, – проворчал банкир вместо приветствия. – Назовите хоть одну причину, по которой я этого не сделаю!
– Как насчет тридцати? – осведомился Люциан. – Мой пакет акций в концерне «Пласенсия – Асторга». Насколько я понимаю, они нужны вам для консолидации активов в Испании.
Гринфилд откинулся на спинку кресла. Сосредоточенный взгляд свидетельствовал о том, что он быстро прикидывает варианты: сделка для смягчения скандала. Весомая репарация за нанесенный ущерб. Достойная причина пожертвовать одной из нескольких дочерей.
– Даже не надейтесь, что я заплачу за них хоть пенни, – заверил банкир.
– Я готов расстаться с ними за полцены, – ответил Люциан.
Гринфилд скрипнул зубами и указал на стул перед столом.
– Садитесь!
От удивления Закари Гринфилд гневно хмыкнул.
– Оставь нас, сын, – велел Гринфилд-старший.
Отец с сыном уставились друг на друга в безмолвном поединке взглядов. Люциан обнаружил, что праведный, хоть и тщетный гнев юноши вызывает у него больше уважения, нежели холодный расчет отца семейства. Когда отчим продал его в детстве за бесценок, поддержка ему точно бы не помешала.
Молодой Гринфилд вышел, едва сдерживая чувства. Люциан уселся и смахнул несуществующую пылинку с рукава, и взгляд Джулиана Гринфилда посуровел.
– Ни пенни! – повторил он.
Поразительно, что у этого красномордого сквалыги с сомнительной растительностью на физиономии уродилась такая дочка. Пока Люциан одно за другим отклонял предложения Гринфилда, его мысли постоянно возвращались к Хэрриет. Ей удалось преподнести ему один из величайших сюрпризов всей жизни: она сама подалась ему навстречу. В тот момент для него не существовало ничего, кроме ее лица, и он не замечал ничего, кроме прикосновения нежных, словно лепестки, губ. В высшем обществе много красивых девушек, которые могли бы послужить его планам, но Люциан хотел только ее. Неожиданно для себя он осознал, что готов отдать Гринфилду все, что тот ни попросит. Впрочем, если Хэрриет узнает подробности предстоящей помолвки, они ей определенно не понравятся.
Глава 8
– Хэрриет, скажи своему отцу, что тебя принудили!
Поздним вечером родители вызвали Хэтти в библиотеку, и она вошла,