– Прости, ты…
Нельсон не закрыл дверь в комнату, Нельсон не закрыл дверь в свою жизнь, бумажная лодка намокла и протекла, он просто смеется. Плевать на все, он только что узнал одну простую истину – агрессия не конструктивна. Ему нужна бумага и ручка, и он создает новую страницу, переделывая жизнь другим способом.
– С тобой хотят поговорить сотрудники полиции.
– Потому что считают меня причастным к той вечеринке тоже?
– Нет, совсем не поэтому, – отец испуганно пятится от гнева, гнев Нельсона натягивает железную цепь, удерживающую его на месте. – Если бы это было так, то тебя привезли бы в полицейский участок, сразу же!
– Ну ссорян, я не умею читать чужие мысли. Если бы я умел, наверное, я бы…
Он не плачет, но поскуливание все равно рвется из его плотно сжатых губ, они похожи на металлодетектор, он понимает, что если он сейчас не удержится, то его тело возьмет и прямо на глазах отца захлебнется собственным воем, чугунный вой, выбор хищной рыбы в том, чтобы съесть мальков и затаиться в иле, в иле объятий своих родаков, под камушком своего безопасного дома, но может ли в Орхолте, да и во всем мире быть хоть одно безопасное место после того, что произошло, грянуло, рвануло вчера, в одночасье, повисло в памяти каждого куском кишки, неряшливым куском ваты, которую надо либо выколупать окончательно, либо зашить обратно в себя.
И Нельсон выбирает первое.
Копы провожают его в машину, вероятно едут в полицейский участок, и больше всего он боится, что у него будут спрашивать «почему» в унисон с его цепными черепными псами. Наверное, об этом уже пишут в газетах.
Заголовки «УЖАС И СТРАХ В ОРХОЛТЕ, ВЕЧЕРИНКА ВЫПУСКНИКОВ ПРЕВРАТИЛАСЬ В МАССОВЫЕ ПОХОРОНЫ».
Наверное, обсуждают что все были одинаково равны, пьяны, и все переросло в поножовщину из-за какой-нибудь девки. Наверное, нет правых, нет виноватых, нет даже разницы, кого убили первым. Нельсон не знает. Листы с написанным мной в спешке, в комнате, он продолжает сжимать в руках до побеления костяшек, как будто они попали в капкан его пальцев, и он больше никогда не отпустит их на волю, о да, он чувствует себя как настоящая западня, как унылый капкан. Сейчас все люди равны, все вокруг умирают, и Нэш даже не знает, что лучше – иметь тысячу жизней с одной судьбой или одну жизнь с тысячей судеб?
[Временная Капсула]
– Как вы знаете, мистер Нэш, произошла трагедия – все ваши одноклассники, выпускники Гамильтон Хиллз этого года – погибли. Вы единственный, кто остался жив. Сейчас вы в реабилитационном центре, потому что мы не могли оставить вас в беде одного. Правительство