– Как тебя зовут? – спросил он каким – то юношеским голосом, хотя самому на вид было не меньше тридцати лет.
Ксения медленно повернулась ко мне и едва заметно улыбнулась.
– Можно было ответить, – упрекнул он девушку, сделав обиженное лицо.
– Ксения, – наконец представилась она.
– Очень приятно. – «Очень приятно» было произнесено с неким пренебрежением в голосе и прозвучало скорее как «Мне нет дело до твоего имени». – А я Иван.
Я не знаю, что нашло на нас с девушкой, но мы в один голос громко расхохотались, чем крайне рассердили надменного гостя. Мне тут же стало стыдно за своё поведение. Если Ксения своё неуважение к парню могла списать на юношескую шалость, то мне, возрастной особе, следовало вести себя сдержаннее.
В гостиной появился Андрей Иванович и поинтересовался, над чем мы смеёмся. За нас ответил Иван, который уже встал с кресла и собирался покинуть дом.
– Они просто издеваются надо мной, – пожаловался он хозяину. – Ищете вашей дочери дальше жениха и прощайте.
Парень ушёл, хлопнув дверью. Хозяин только руками развёл, глядя на наши весёлые лица.
Ещё через три года Ксения окончила институт, и времена проводов, встреч и томительных ожиданий прошли. Дочь хозяина не пожелала жить и работать в Москве и вернулась в родной город. За годы студенчества ей так и не удалось обзавестись молодым человеком. Андрей Иванович смирился с одиночеством дочери. После неудачной попытки сосватать её с Иваном впредь он не стремился устроить её личную жизнь. Я же не переставала лелеять мечту о женитьбе Ксения и Виктора. Правда, к моменту окончательно приезда девушки домой я ничего не знала и Садовском-младшем. Но, думала, женись он или обзаведись детьми, его папаша уже всё рассказал бы Андрею Ивановичу, а тот в свою очередь мне.
Искать работу Ксению долго не пришлось, ибо выбор был не велик. В городе имелась лишь одна ветеринарная клиника. Туда и устроилась Ксения. Когда она вернулась домой после первого рабочего дня, я чуть ли не с порога начала справляться о её делах. Девушка подняла на меня полные печали глаза и мне без слов стало ясно, что она не хочет ни с кем говорить. Мне пришлось оставить её в покое. Но ненадолго, ибо моё любопытство с такой скоростью пожирал меня изнутри, что я рисковала исчезнуть за считанные минуты. Когда я вошла в комнату девушки, она лежала боком на кровати бледная как снег. Мне не пришлось выведывать у неё причину столь сильных переживаний. Она сама предложила мне сесть на кровать и послушать историю, произошедшею с ней сегодня.
– Как тебе известно, утром меня не покидал боевой на строй. По дороге в клинику я была смелой и самоуверенной,