Я уже сказал, что у американцев есть реальный выбор в том, что касается получения высшего образования, что этот реальный выбор подразумевает реальные различия и что это не в достаточной мере понимается теми, кто решает вопрос о выборе учебного заведения. Каждый год, будучи деканом гуманитарного факультета, я выполнял приятную обязанность, выступая с речью перед юношами и девушками, которым было гарантировано досрочное зачисление в Гарвардский колледж. Это группа способных молодых людей, в которую входит чуть более 600 потенциальных студентов, которых мы очень хотим видеть в числе наших первокурсников. Я хорошо понимаю стоящую передо мной задачу, выступал много раз и в тот день произнес одну из моих наиболее патриотических (кое-кто даже назвал бы ее шовинистической) Гарвардских речей: это то самое место, лучше которого нет не свете, пойти в какое-либо другое место будет ужасной ошибкой, – ну, в общем, сплошная реклама. На следующий день, когда в 7.30 утра я входил к себе в кабинет, раздался телефонный звонок. Я был слегка удивлен: звонил молодой человек, который присутствовал накануне на моем выступлении. Он сказал, что чрезвычайно смущен, взволнован и обязательно хочет поговорить со мной. Поскольку в тот момент у меня не было срочных дел, я пригласил его прийти.
Молодой человек, появившийся через несколько минут, был достаточно серьезен и в меру занят собой – во всяком случае в начале интервью. Он вел себя так, как если бы выбор учебного заведения был с точки зрения далеко идущих последствий сопоставим с выбором жены или мужа. Многие молодые люди, находясь под воздействием своих родителей, разделяют эту точку зрения. Сделает ли Гарвард его счастливым? Будет ли у него соответствующее интеллектуальное окружение? К числу его опасений относилось также и то, не будет ли он выделяться на фоне большинства наших студентов своей серьезностью. «Какие-нибудь еще проблемы?» – спросил я. Да, его отец, выпускник Гарварда, настаивает, чтобы он поступал именно туда. Что ж – ситуация вполне типичная. Ни посещение Кембриджа, ни наша пропаганда его сомнений не рассеяли. Его интересуют Браун и Хэйверфорд. Могу ли я ему помочь? Кое-что из того, что изложено далее, я сказал этому молодому человеку, остальное – должен был бы сказать.
Давайте попытаемся на время забыть о вашем отце. Его предпочтения сейчас не очень важны. Он хочет того, что лучше для вас, а вы – человек взрослый – должны сделать собственный выбор. Родители, как правило, вообще вспоминают свою alma mater с ностальгией – чувство довольно-таки вредное. Никто не выразил этого лучше и ироничнее, чем Джон Бакен (см. примеч. 2) в своем выступлении на актовом дне Гарварда в 1938 г.:
…в одном между нами не будет разногласий. Я выступаю перед собранием выпускников, тех, кто когда-то были студентами, и мы должны с сожалением признаться друг перед другом, что великие дни Гарварда миновали.