Качан врывается в разговор.
– Сначала мы тебя замесим всей хатой, переломаем всего, потом отпидорасим и загоним под шконку. Там ты будешь молиться, чтобы сдохнуть побыстрее, но никто тебе не поможет, потому что все будут тебя трахать и п„.здить беспощадно.
– Мытник, делай предъяву, – Гусь указывает на место рядом с собой.
Таможенник в синей прокурорской тенниске садится справа от пахана.
Вдоль маленького стола уместились Рубленый, Зира, Кухарь и Меняла. Остальные либо стоят, либо свисают со шконок. Гусь передает фонарик Мытнику, тот разворачивает на столе газету. Сурово пружиня ноздрями над шевченковскими усами, «прокурор» читает.
«Скворцов С.Г. был задержан при таможенном досмотре в поезде. Офицер таможни, обнаруживший контрабанду, был им убит, после чего преступник попытался скрыться. Во время преследования оказал сопротивление сотрудникам милиции, ранил троих. Расследование показало, что Скворцов причастен к “Бойне на Голом шпиле”, в ходе которой в августе сего года в заповеднике ДУС АРК он с особой жестокостью убил работника лесничества, а также членов поискового отряда. – “Прокурор” прервал чтение и перешел на родной украинский язык. – Скворец також обвынувачуеться, що він ґвалтував та різав жiнок та дітей».
Гусь направляет фонарик в лицо подсудимому.
– Что скажешь, друг мой человечек?
Во рту и мозгах сильно вяжет. Ты кренишься от боли на ушибленный бок, говоришь, перемежая сбивчивую речь подсасываниями воздуха.
– Статья заказная… с-с-с… Я не убивал малолеток и женщин – ох-с-с-с. На моей совести несколько сук, от которых я защищал женщину. Они хотели ее изнасиловать. В лесу дело было, с-с-с-с… копал… помогал найти захоронение партизанки… с-с-с-с… мы должны были ее пере… пеза… перезахоронить…
Меняла упирает палец в обведенный красным фломастером абзац.
– Какое захоронение партизанки? Ты золото искал. В статье написано, что ты нашел там золото и бриллианты с антикварным копьем.
Пахан берет из пачки и отправляет в рот щепотку байхового чая. Он курит и жует заварку одновременно.
– Отвечай правду, иначе хуже будет.
Ты облизываешь пересохшие губы.
– Воды попить можно?
– Обойдешься. Отвечай на предъяву.
– Не, народ, ну шо за геволт! – вмешивается Юрий Соломонович. – Он же растерян, не может защищаться, вы шо, не видите, что человеку нужен адвокат?
– В какой палате у нас адвокат? – спрашивает Качан.
– Там где и прокурор, – в тон ему отвечает Меняла.
– Прокурор есть, а адвоката нет! – настаивает Юрий Соломонович. – Вы прямо, как звери, набросились.
– Нагнетаешь, Соломон! – жестко жует заварку пахан. – Тебе слова не давали.
– Так дайте! – взбрыкивает осмелевший еврей. – Или у нас тут диктатура, а не босяцкая демократия?
Никто не ждал от робкого еврея подобных слов.
Хата выжидающе смотрит на пахана.
Тот пыхает цигаркой, сплевывая чаинку:
– Ты