Тяжело проползли и закрылись створки. Святной задвинул внутренние засовы, поднял рубильник, включив в тоннеле потолочные лампы, убранные в сетчатые стеклянные колпаки, и, припадая на палочку, пошел по коридору.
– Это и есть таинственный отдел «Р» ФСБ? – спросил генерал, осматривая штольню.
Святной поправил его.
– Это отдел не ФСБ, а НКВД.
– Разница в аббревиатурах не так уж существенна.
– Очень даже существенна! – сварливо заметил Святной. – ФСБ! Кто это название только придумал. Собачку так кликают на улице, а не называют самое грозное учреждение державы. – Ветеран сжал и поднял кулак. – ВЧК! Что слышите?
Валентину Григорьевичу послышалось клацание нагана.
Святной потряс мосластым кулаком.
– НКВД! ОГПУ! Одно это сочетание звуков запугивало врагов! КГБ уже послабее звучало, ну, а ФСБ… – старик махнул рукой. – Переименовать наше учреждение, тогда будет толк.
Черные многожильные кабели тянулись по стенам, волнообразно поднимаясь и опускаясь над рубильниками и ящиками учета. Хозяйство было старое, запыленное, но добротное, четко пронумерованное.
Святной подобрал ключ из связки, открыл дверь в конце тоннеля, включил свет.
– Входите, товарищ генерал.
– Огуренков вошел.
Сзади с оглушительным грохотом что-то рухнуло.
Генерал резко обернулся.
Его и Святного разделяла решетка, упавшая из потолка по полозьям, проложенным в торцах дверного проема. Старый чекист снял очки и с резким звуком захлопнул их в очечник. Он смотрел на генерала с любопытством, как на обезьяну в клетке. По крайней мере, так показалось Валентину Григорьевичу, который сказал, поежившись.
– Совсем у тебя старое хозяйство. Она ж могла нас, как гильотина, по шеям рубануть.
– Никак нет, – странным голосом отозвался Святной. – Двери в полном порядке..
– Как ее открыть? – генерал взял решетку на грудь в полуприсяде.
Он регулярно качал «железо» в зале и был уверен, что легко поднимет вес. Но не тут-то было, решетка стояла, не шелохнувшись.
– Зря стараетесь, товарищ генерал, вам ее не открыть… – все тем же замогильным тоном продолжал Святной.
– Что это за шутки? – повысил голос Огуренков.
– Вы же хотели получить дело по операции «Шекспир». Тут оно, третий стеллаж, третья полка сверху. Кстати, откуда вы узнали про операцию «Шекспир»? За последние пятьдесят лет вы третий человек, который интересуется операцией «Шекспир». Первые двое были предателями и плохо кончили, – голос ветерана приобрел следовательские обертоны. – Повторяю вопрос! Откуда вам стало известно о строго засекреченной операции, гражданин Огуренков?
– Что-о? – изумился генерал, пораженный разжалованием его в «граждане». – Ты что, Николай Кондратьевич, совсем рехнулся на старости лет? А ну, открывай решетку, пока я всерьез не рассердился!
Лицо Святного приобрело хищное выражение, глаза сузились,