Впрочем, это желание было полнейшей глупостью. Но вовсе не потому, что ему грозило наказание, а из-за того, что в самой реке водились опасные существа. Они напоминали земных пиявок, и считались носителями смертельной заразы. Для толстокожих торнов, покрытых шерстью, мелкие твари были совершенно безвредны, но аборигены их очень боялись. Поэтому в речную воду без особой нужды не заходили. Прэт тоже не хотел испытывать судьбу таким образом, хотя соблазн был большим, и бороться с ним было очень трудно.
Держась рукой за верёвку, привязанную к рогу торна, он поглядывал на бредущих впереди животных и окружающий пейзаж. Теперь вдали, с левой стороны, можно было разглядеть первые холмы, покрытые редкой растительностью. До пастбища оставалось не больше двадцати километров. Это было отлично, потому что сидеть весь день на твёрдом панцире торна чертовски надоедало. Хорошо хоть погода не подвела.
После вчерашней грозовой бури наступило затишье. Даже ветер почти не дул.
Тёплые лучи дневного светила приятно согревали голову Прэта с гривой рыжих волос. Теперь они были такими же длинными и огненными, как у аборигенов. Но в отличие от них, У Винтара имелась ещё и борода, которую приходилось обжигать огнём, чтобы остановить рост щетины.
Из-за волос на лице и оставшихся на левой щеке белых зарубцевавшихся шрамов, аршальцы часто над ним насмехались, считая его уродом. И тут они были правы. С некоторых пор Прэт и сам готов был называть себя уродом, не только физическим, но и моральным.
Да, в последние годы он совершил немало ошибок и преступлений, за которые сейчас приходилось расплачиваться рабской жизнью на этой убогой планете. Но признавать грехи было очень трудно, ведь у всех его поступков имелись свои мотивы. Возможно, и они были ошибочны, если попытаться взглянуть на себя и свою жизнь с разных сторон… Когда-нибудь он, наверняка, так и сделает, но пока его сознание было к этому неготово…
В тот день, когда Винтар впервые появился в поселении Шаду, и его поместили в старую вонючую хижину, даже местные невольники смотрели на пришельца с неприязнью.
Увидев необычного раба, пленные аршальцы с явным недоумением таращились на Прэта, как на диковинного уродца. К такому отношению он уже начал привыкать. Вопрос был в другом… Смогут ли сами дикари привыкнуть к его внешности, или всё время будут демонстрировать первобытную ксенофобию?..
Он приветственно махнул рукой туземцам и осмотрелся, вглядываясь в окружающий полумрак. Кроме тлеющего очага в центре рабского жилища и лежанок из сухого тростника, на голом глиняном полу почти ничего не было. Лишь возле аборигенов валялись ветки сушняка и какой-то кожаный мешок с узкой горловиной.
– Да, похоже, моя новая жизнь будет гораздо веселее, чем предыдущая, – иронично пробормотал Винтар себе под нос и вновь задрожал от холода, который пробирал его до костей.
По