Здесь действительно было на удивление много людей. Все были чем-то взволнованы. Многие громко переговаривались меж собой, а на лицах читались суетность, лёгкая паника и даже страх. За образовавшейся толпой с трудом можно было разглядеть море, а за повисшим над причалом шумом с трудом можно было его расслышать.
– Почему корабль не отправляется?!
– Нет этого молодого человека… как его…
– Я слышал, что его зовут Дженк.
– Но почему не отходит судно? – слышались наперебой тревожные и суетные голоса.
Девушка осторожно проталкивалась сквозь гурьбу, поддавшись панике, словно спешила куда-то. Её окутали необъяснимое чувство и какой-то ужас, сродни тому неумолимому, который может возникнуть в замкнутом и крохотном пространстве, только стенами для неё сейчас оказались люди, сквозь которых она, уже будто не чувствуя прикосновений, пробивалась куда-то вперёд. Кто-то подталкивал её, нагоняя, кого-то, наоборот, приходилось либо обходить, либо просить чуть отойти, либо и вовсе протискиваться меж плотно стоящих друг к другу людей.
Вырвавшись, она остановилась как вкопанная, резко вдыхая, будто вынырнула из-под толщи воды, насколько это было возможным, сильно наполняя свежим морским воздухом грудь. Таисия зажмурилась от неожиданно яркого света. И хотя небо словно утренним туманом, поднявшимся ввысь, было заволочено полупрозрачными светло-пепельными тучами, оно казалось почти белым, от чего не манило теперь своей глубиной, а будто стало ниже, едва не ложась прохладным облаком влаги на водную гладь.
Открыв глаза и невольно задержав дыхание, она сделала долгий выдох. Сердце забилось сильнее и чаще.
Небесный туман, отражающий солнечный свет, на время скрывший лазурную даль лёгким облаком, стал расступаться, подхваченный ветерком. Сквозь плавные по своим очертаниям просветы невесомыми хлопьями облаков расходящейся белой дымки виднелась свело-голубая даль, полная почти растаявшими на едва обозримой высоте пышными перистыми облаками и плывущими по незримой глади кучевыми, подсвечиваемыми золотистыми лучами ещё утреннего солнца.
Таисия перевела взгляд. Дальний берег ещё был погружён в рассветный туман, скрывающий границу между морем и небом, которая, казалось, была мнима даже здесь, с близи. Думалось, что поднимавшийся с водной глади туман был вовсе не туманом, а облаками, рождающимися в ней с каждым новым рассветом и вновь тающими, тяжелея пропитавшейся за день влагой, оседая крупными каплями и испариной ложась с вечера на стёкла домов, на землю.
– О! – тихо и почти неслышно сквозь нарастающий и вновь резко нахлынувший на девушку гомон раздался