Как же сильно мне хочется дать ей понять, что я все-таки жив! Что я рядом! Что я забочусь о ней! Я должен это сделать. Должен дать ей знать. Но как?! Как?!
От внезапной идеи мои глаза округлились, а брови взлетели вверх. Губы растянулись в слабой улыбке, а в груди затеплилась надежда.
Я понял, что должен сделать, как именно дать ей знать, что я жив.
Я выдохнул и на мгновение зажмурился.
«Этот знак ты точно не пропустишь. Не сможешь проигнорировать».
Пост приемного покоя я прошел с легкостью, словно стал невидимым. Призраком.
Шагая по коридору, я не поднимал головы и разглядывал свои руки. Пришлось сильно постараться, чтобы оттереть с них землю. Всю отмыть влажными салфетками так и не удалось, как и с одежды.
Я прошел в нужный коридор, кусая губу и ругаясь про себя. И как узнать, в какой она палате?!
Дьявол! Да как я вообще до этого…
Я скользнул за угол, заметив возле одной из палат пару полицейских. Злость вскипела в венах.
Весь мир против меня! Весь гребаный мир!
Я осторожно выглянул… и тут же принялся извиняться перед миром. Неуверенная улыбка тронула уголки моих губ, когда из палаты к полицейским вышла уставшая до смерти блондинка.
Подруга Хоуп. Я видел, как она входила в дом, прежде чем смылся с трупом на заднем сиденье.
Девушка обняла себя руками и кивнула мужчинам в форме. Один из них мотнул головой в сторону коридора. До меня донеслись обрывки фраз:
– …я уже все сказала.
– Мисс Хардман, мы должны…
– …сколько можно…
– …шесть трупов!
Я прикрыл глаза, мысленно поторапливая полицейских и умоляя их задержать девушку как можно дольше. А когда выглянул из-за угла в следующий раз, увидел спины удалявшихся мужчин. Подруга Хоуп понуро плелась следом за ними.
Я проскользнул в палату и запер дверь на замок. Неблагоразумно. Если кто-то решит заглянуть и обнаружит, что дверь заперта…
Впрочем, если меня здесь СЛУЧАЙНО обнаружат, проблемы тоже будут!
В глубине палаты тихо пищали приборы. Слабо светились мониторы – бледный голубой свет отражался в окне. Больничная кровать была скрыта от взглядов вошедших бумажной ширмой.
Я застыл, как вкопанный, и уставился на нее. И вспомнил другую палату. И другой мой визит к другому Грину.
«Она теперь тоже Грин. Тоже Грин, Дэнни».
Я нервно сжал стебли роз. Шипы впились в кожу, и я поморщился и скользнул взглядом по цветам.
Большие темно-красные бутоны на длинных темно-зеленых стеблях. Точно такие же розы я оставил в кабинете Хоуп в один из дней, когда… Дьявол, как же это было давно!
Легкая улыбка приподняла уголки губ. Она тогда отдала их своей помощнице, чем знатно меня рассмешила. И расстроила, надо признать…
Глубоко вдохнув, я медленно двинулся к бумажной ширме.
Сердце билось в груди так сильно, что ныла диафрагма. Мне хотелось сорваться с места и броситься