Сам же Конфуций отказывался записывать что бы то ни было, вероятно, считая, что все, что необходимо, уже записано – не случайно он отсылал своих учеников к «И цзину», «Ши цзину». Он же не несет какого-то устного, формального учения, а передает его всем своим поведением, он вопрошает духов и воплощает их веления на Земле. И здесь особый смысл приобретает его знаменитая фраза: «Я не создаю, но лишь повторяю изученное». Ему передано учение （сюэ 學）,он его «повторяет» и не творит ничего нового. И в этом он – абсолютно традиционный мистический учитель.
Обычно предполагается, что записи высказываний Конфуция составлял его ученик Цзэн-цзы, или Цзэн Шэнь （曾參，505–435 гг. до н. э.）, которому также принято приписывать составление небольшого трактата «Да сюэ» – «Великое учение» （大學）,тоже вошедшего в конфуцианское «Четверокнижие» [34,1997. Р. 204].
Сама структура «Лунь юя» является суммой самых различных высказываний и явно отражает борьбу, которая шла вокруг наследия
Конфуция между его преемниками и учениками. Это хорошо прослеживается в неоднородности структуры текста. Прежде всего, характер первых пятнадцати книг заметно отличается от последних пяти.
На первый взгляд, материал в главах сгруппирован случайно, сами же главы, равно как и высказывания внутри них, также расставлены вне всякой логики. Более внимательное прочтение покажет нам, что над составлением «Лунь юя» все же тщательно работали компиляторы, собирая в одну главу высказывания не столько тематически близкие, сколько связанные единым термином. Например, откроем третью главу. В близких пассажах 23,24 и 25 речь идет о музыке, точнее говоря, во всех случаях используется этот термин. Но в первом из них Конфуций говорит, что «музыку необходимо знать!», – тогда как во втором упоминается музыкальный инструмент то – деревянный язык колокола, причем в контексте, никак не связанном с музыкой. Конфуций говорит своим ученикам: «Почему вы так обеспокоены, что нет у вас чиновничьих постов? Поднебесная уже давно лишилась пути-Дао, и скоро Небо сделает Вашего Учителя языком колокола». В третьем же Конфуций рассуждает о том, что музыка древнего правителя Шуня (музыка шао) была «красивой и нравственной», а вот музыка правителя У – «воинственного» – «красива, но не вполне нравственна». В сущности, здесь речь идет не столько о музыке, сколько о самом характере древнего правления. В других же местах «Лунь юя» встречается немало высказываний о музыке, которые не сгруппированы в одну главу.
Первая и вторая глава вызывают несколько сумбурное ощущение – складывается впечатление, что составители пытались включить в них то, что им казалось самым главным в речениях Конфуция, а потому здесь главенствует не единая тема, а единая мысль, свод важнейших идей проповеди Учителя. А вот дальше «Лунь юй» приобретает значительно большую стройность. Третья глава в основном посвящена наставлениям