То есть это с другой полосы нельзя. С нашей-то можно, с нашей никаких лишних дорог не видно – поворот и поворот, на грунтовку.
– Что же вы отворачиваетесь? – спросил Фортунато. А сам шёл так неторопливо, всё ближе и ближе, и не напрямую, а как я запомнила, по дуге. Я опять знак сделала, повернулась в сторону встречки, гляжу прямо на разделительную полосу, Хоакин тоже. И Лу – и даже не ревёт. Говорю же, умница девка… – Ну, я не гордый, обойду.
Белый Фортунато, наверное, про дорогу не знал. Конечно, он же в городе наездами, куда ему. Поэтому линию он переступил и сделал ещё пару шагов, чтоб остановиться перед нами. А была ночь. Такая тихая, тёмная, в небе луна – узенький серп, острый, аж взглядом порезаться можно, от асфальта жар идёт – и от обочин, от подлеска, запах такой, знаете… нет, не знаете, наверное, куда вам. Света было мало, да; но зубы у Белого Фортунато блестели, как железные, и белки глаз – как варёное яйцо без скорлупы. К дороге не туда он стоял боком, вполоборота. И…
Врать не стану, это был самый страшный момент за всю мою жизнь, сколько её там. Когда у него зрачки так дрогнули, совсем чуть-чуть, влево дёрнулись, куда смотреть нельзя. И что-то он там такое увидел… Не знаю. Но лицо у него вдруг стало совсем человеческое, беспомощное, наверное, как у меня на рынке, когда я его подачку поймала. И знаете, что было по-настоящему жутко? Вот эта самая перемена, когда колдун, который весь город в страхе держал, сначала немножко скосил глаза, а потом весь вымерз, застыл, как будто парализовало его от ужаса, как меня, или Хоакина, или там Лу.
Словно щёлкнуло что-то.
Хоакин закрыл глаза, кстати. И себе, и сестре – ладонью. Я не хотела, но – зажмурилась. На секунду.
Монетка с ладони соскочила, покатилась по асфальту.
Я открыла глаза; Белого Фортунато не было, вот ни следочка.
Мы ничего друг другу не сказали. Словно и не было ничего, вот совсем, загулялись просто. Шли совсем близко, плечами друг друга касались; сначала Хоакин нёс сестру, потом я её взяла… Стоило закрыть глаза, как начинала мерещиться какая-то жуть. Мне, например, змеи – они ползали, телами переплетались, шипели; узорчатые шкуры, головы узкие… Хоакину мерещились пауки, он говорил. Лу видела просто темноту, но вроде как очень страшную, хотя чего там страшного в темноте?
Спать мы так и не легли тогда, конечно. И на рыбалку я не пошла. Но ничего, пережили как-то…
Мы с Хоакином всё-таки поженились. Не в тот год и не на следующий, конечно, я хотела платье, всё по-настоящему, да и Лу надо было в Анхелос отправить и в хорошую школу пристроить… В общем, дел было полно. Но вот это всё нас как-то сплотило; мы и раньше были не разлей вода, а тут стало ясно: семья, чего уж, только венчаться осталось.
Так и сделали.
Маман Муэртес я исправно посылаю вино и табак. А чего б нет, если деньги завелись? Зарок