Через два дня, на торопливых и скомканных похоронах, где собралось десятка два её друзей и пациентов, Ильин стоял у открытого гроба и, растирая ладонями слёзы, говорил Веронике, что она поступила очень мудро, научив его магии чтения. Она знала, что умрёт, а магия не должна умирать. В каждом слове, в каждой букве книг, которые должен будет прочитать Ильин, будет теперь частичка Вероники. Тоска по ней. А это значит, что Вероника не умерла насовсем.
Значит, конец света еще не наступил.
В тот вечер он читал, пока бездомная девушка не уснула. Чтение привело её в порядок, стёрло с лица признаки душевной болезни и психических мук.
Удалось помочь, это хорошо.
Ильин перекинул девушку через плечо и осторожно вынес, спящую, на улицу. Оставил где обычно, через два квартала, за мусорными баками. Тут найдут. Наклеил на кирпичную стену красный квадратик – когда-то давно взял в магазине огромную пачку наклеек для ценников и с тех пор пользовался.
Бездомная спала и улыбалась во сне. На её потрескавшихся губах набухли капли крови.
Ильин знал, что завтрашним утром найдет еще какого-нибудь бездомного, душевнобольного, требующего помощи. Принесет в подвал. Будет читать ему так, как учила Вероника. Будет лечить. Он уже сбился со счета, скольких вылечил. Город кишел бездомными, которых нужно было спасать.
И так день за днем, год за годом. Сколько уже лет? Он не помнил. Болела левая половина лица. Хотелось выть на луну.
Когда-нибудь Ильин найдёт человека, которому передаст этот дар. Но сейчас он не думал об этом, а просто побрёл вглубь района в поисках еды, рыская в пустых домах и на неосвещенных улицах.
А еще надеялся найти какую-нибудь книгу. Читанную.
− Еще один. Позиция – тридцать девять градусов, красная зона, ─ произнес по рации капитан Литвиненко.
Он присел на колено перед лежащим у мусорных баков человеком. Девушка. Живая, дышит. Широко распахнутые глаза смотрят с испугом. Во взгляде, что важно, нет того яростного животного безумия, которое свойственно заразившимся.
− Имя помнишь? – спросил он. Первый контрольный вопрос.
Большинство зараженных забывают свое имя на третий день болезни.
− К… Катя, − пробормотала она, облизывая окровавленные губы. – Пить хочется…
Сержант Губач поднес флягу, девушка жадно впилась в горлышко, сделала несколько крупных глотков. Вода потекла по подбородку.
− Вы откуда здесь? – спросил Литвиненко.
− Меня… − девушка запнулась, будто вспоминая. – Кажется, меня принес ангел. Тот самый. Он читал книгу, вылечил, а потом… я оказалась здесь.
За спиной Литвиненко у развалин дома парковался автомобиль бригады скорой помощи. В этом районе сложно было парковаться. Очень много выгорело, очень много разрушилось за пятнадцать лет с момента начала пандемии. Красная зона