– Я сделала что-то не так, мама? Что этот солдат сказал обо мне?
– Он разговаривал с отцом, – вздохнула мама. – И сказал ему, что у него «прелестная дочь». – Она встретилась со мной взглядом и подняла брови. – Мы должны сделать все возможное, чтобы следующий проходящий мимо солдат не увидел «прелестную дочь». Мы не можем спрятать тебя совсем, поэтому попытаемся спрятаться другими способами. Тебе понятно?
Я никогда, никогда больше не хотела чувствовать себя такой беззащитной. Я хотела сжечь это летнее платье и носить пальто везде, куда бы я ни пошла, до конца своей жизни. Я никогда раньше не задумывалась о своей внешности, но в тот день я ее возненавидела. Я ненавидела свои густые каштановые волосы и большие голубые глаза, я ненавидела линии своей груди и бедер. Если бы существовал способ стать невидимой, я бы с радостью им воспользовалась. Меня так и подмывало броситься внутрь и переодеться в широкую скучную одежду моих братьев прямо в эту секунду.
Мама опустилась на колени рядом со мной и помогла мне собрать оставшиеся ягоды, которые я рассыпала.
– Если они когда-нибудь приблизятся к тебе, – внезапно сказала она, – не сопротивляйся. Ты понимаешь меня, Алина? Позволь им делать то, что они… – Она пыталась подобрать слова, что было для нее большой редкостью. Я зажмурилась, а она протянула руку и схватила меня за предплечье, пока я снова не открыла их. – Им нет необходимости убивать тебя, если они получат от тебя то, что хотят. Просто помни об этом.
Я помотала головой, и мамина хватка на моей руке стала болезненно крепкой.
– Изнасилование – это орудие, Алина, – сказала она. – Точно так же, как убийство наших лидеров было орудием, и похищение наших мальчиков было орудием, и попытки морить нас голодом до полусмерти – все это орудие. Они видят, что мы сильны перед лицом всех их других тактик, поэтому они попытаются контролировать нас другими способами – они постараются забрать нашу силу изнутри. Если они придут за тобой, будь достаточно умна и сильна, чтобы преодолеть инстинкт. Не пытайся бежать или сопротивляться. Тогда, даже если они причинят вред твоему телу, ты выживешь.
Я всхлипнула один раз, но она выдержала мой пристальный взгляд, пока я не кивнула сквозь слезы. Только тогда ее глаза смягчились.
– Алина, – вздохнула она. – Теперь ты понимаешь, почему мы не хотим, чтобы ты ездила в город? Мы все уязвимы. Мы все бессильны. Но ты, моя дочь… ты наивна и хороша собой… это подвергает тебя рискам, о которых ты только начинаешь догадываться.
– Да, мама, – едва выговорила я. Если честно, мне уже совершенно не хотелось покидать дом,