Это был Феррагус. Высокий, плотный, здоровенный, он казался еще больше из-за распиравшей его злобы. Шарп попытался подняться, но один из подручных Феррагуса пнул стрелка в плечо.
– Ты мне задолжал, – прохрипел Феррагус. – Много-много денег. Хочешь сейчас рассчитаться?
Шарп молчал. Ему было нужно какое-то оружие. В кармане лежал складной нож, но он знал, что не успеет его достать и уж тем более раскрыть.
– Сколько у тебя при себе? – спросил Феррагус. Шарп не ответил. – Или предпочитаешь драться? – продолжал португалец. – На кулаках, а, капитан? Один на один?
Шарп ответил коротким проклятием. Громила улыбнулся, сказал что-то своим подручным по-португальски, и те принялись обрабатывать лежащего капитана. Шарп спрятал лицо и подтянул колени, защищая живот. Он уже догадался, что будет дальше: отделают так, что шевельнуться не сможешь, и оставят на милость Феррагусу. Исполнению плана, однако, мешала теснота заполненного статуями помещения. Шарп попытался схватить одного из португальцев за ногу, но получил пинок в лицо и завалился на коленопреклоненную статую Марии Магдалины. Глиняное колено треснуло и раскололось, а в руке Шарпа оказался осколок в фут длиной и с заостренным концом. Он ткнул самодельным оружием в ближайшего врага, целя в пах, тот увернулся, и острие скользнуло по бедру. Португалец хрюкнул от боли. Шарп поднялся и, наклонив голову, боднул раненого в живот. Второй португалец саданул ему кулаком в нос и влепил коленом по ребрам, однако капитан успел выбросить руку с глиняным кинжалом, и скулу громилы прочертила кровавая полоса. В следующий момент удар в затылок отправил его в нокдаун, и Шарп рухнул на колени Иисусу. Феррагус выгнал помощников из святилища, освобождая пространство для маневра. От хука в висок зазвенело в голове. Шарп