– О… – выдавил Гаррет со смешанным чувством облегчения и благодарности. – Ну слава богу… – Райте пришел! Наконец-то! Гаррет и не подозревал, насколько соскучился по Райте, до какой степени нуждался в ободряющем присутствии друга. – Райте! – воскликнул он, светлея лицом. Вот теперь Гаррет мог вздохнуть свободно. – Заходи, заходи, будь любезен. Передать не могу, как я рад тебя видеть.
Посол Монастырей вступил в комнату:
– А я рад, что прибыл вовремя. Отошли своего стражника на пост.
– Конечно-конечно. – Гаррет махнул рукой охраннику, и тот вернулся в коридор к своему напарнику. – Дверь закрой, придурок!
– Не стоит, – негромко проговорил Райте.
Он посмотрел на дверь, и та закрылась.
Сама.
У Гаррета отвалилась челюсть.
– Что?
Райте перевел взгляд на ручку двери, сощурив бесцветные глаза. Собачка замка встала на место с явственным «щелк», прозвучавшим в тишине как звук медленно, уверенно взведенного курка.
– Что?
Дверь напротив щелкнула так же громко. Райте перевел взгляд на третью дверь, и та тоже заперлась. Друг за другом затворялись с лязгом железные ставни и замыкались, щелкая, засовы.
– Райте… – неуверенно проговорил Гаррет. – Райте, что ты делаешь?
Поджав губы, посол по очереди оглядел собравшихся и всем уделил по сдержанной улыбке.
– Не даю сбежать этим убийцам.
Квеллиар обернулся с нечеловеческим, нарочитым изяществом поднимающей голову кобры.
– Дитя людское, – проговорил он. Веселые колокольчики в его голосе уступили место дальнему, древнему, холодному набатному звону. – Я старейший из Массаллов. Это твои шутовские забавы? Я учил подобным десять поколений твоих предков за тысячу лет до твоего рождения, когда люди были не более чем нашими… – мрачный взгляд в сторону Гаррета, – партнерами. Не заставляй нас демонстрировать, что опыт приходит со временем.
Хотя Райте не шевельнулся и даже в лице не изменился, от него на Гаррета хлынула леденящая волна, путая мысли и наполняя сознание ужасом. Гаррет словно очнулся от необъяснимо накатившего сна. С нарастающим трепетом он взирал на посла Монастырей. Они друзья? Как он мог поверить, что дружил с этим человеком? Он едва был знаком с ним, втайне считал утомительным фанатиком, пограничным психопатом, чей рассудок колеблется между честной тупостью и невыносимой мономанией. А уж взгляд, который Райте бросил на Квеллиара, – немигающий, невыразительный, безумно сосредоточенный – превратил внезапную дрожь в настоящий физический страх.
– А я Райте из Анханы, – проговорил монах и глухо хлопнул в ладоши, так, словно стряхивал в сторону Квеллиара пыль.
Ничего не случилось.
Эльфы взирали на него с неизменным любопытством. Гаррет едва осмеливался дышать и молился про себя, чтобы все это оказалось дьявольской шуткой. Райте сложил руки на груди и с мрачным удовлетворением улыбнулся – одними