Ворона для Царя. Елена Попова

Им не нравились мои перешитые вещи, смеялись, пытались их испортить. Сколько слез было пролито из-за этого. Но потом как-то все привыкли к моей одежде и перестали обращать на меня внимание.

      На одной из страничек было написано, а позже зачеркнуто:

      «Завтра я позову к себе кучу подруг, мы будем пить джин тоник, ярко краситься и танцевать под Земфиру. Обсудим всех парней в школе, устроим бой подушками, а потом пойдем на ночную дискотеку в ДК и будем до утра отрываться».

      По щекам снова потекли слезы. Я обняла подушку и свернулась клубком.

      – Ничего этого не будет. Ни завтра, ни послезавтра… Никогда, – прошептала я. – Я никому не нужна.

      Наверное, если я встану на крою огромной пропасти и крикну «Спасите меня!», эхо ответит: «Прыгай. Никто даже не заметит, что тебя больше нет».

      Взяла с подоконника плеер, перемотала на любимую песню, вставила в уши наушники и легла обратно на подушку.

      «Зареветь, убежать. Или дверь на замок. И молчать, и лежать. Изучать потолок. И мечтать не как все. Целовать небеса. Потолок, карусель. Полчаса, полчаса…»[1]

      Глава 3

      Утром мама разбудила меня, перед тем как уйти на работу. Войдя на кухню, обнаружила на столе записку: «Чтобы к моему приходу дом был вылизан!»

      – И тебе доброе утро, – вздохнула я и бросила чайный пакетик в кружку с кипятком.

      В нашей квартире три комнаты. Моя маленькая коморка, в которой уместился письменный стол, шкаф и кровать. Обоев в комнате почти не было видно из-за постеров моих любимых групп: «Тату», «Звери», «Руки вверх», и стена у кровати была полностью посвящена «Земфире». Следующая комната – бывшая спальня родителей, которая вот уже много лет комната-склад, где стоит кровать заваленная коробками со старым барахлом и моими детскими игрушками. Еще там гладильная доска, пылесос, какие-то вёдра. Мама перебралась в просторный зал почти сразу после развода с отцом. В теперь уже ее комнате клетчатый скрипучий диван, шкаф, трюмо с ее косметикой, и телек с DVD. Кухня у нас шестиметровая, тесная. Здесь помимо гарнитура еле уместился стол и две табуретки.

      Каждый день после школы я драила полы во всей квартире, вытирала пыль, стирала белье, содой начищала кружки. А мама принимала уборку, когда приходила с работы. Если ей что-то не нравилось, то обязательно заставляла переделывать. Однажды мне пришлось четыре раза вымыть полы. Ползала с тряпкой, пока спину не свело от боли. Наверное, она наивно думала, что если вымыть деревянные доски четыре раза, то они будут выглядеть лучше.

      У телефона с барабанчиком был очень длинный провод, и его можно было перенести в любую точку квартиры. А так в основном он стоял в маминой комнате. Я принесла телефон на кухонный стол, намазала булку маслом, набрала Юрке. Никто не ответил. Неужели он уже вышел в школу?

      Я расстроилась. Почему он не позвонил и не договорился со мной встретиться? Или, может, как обычно ждет меня у ликёро-водочного магазина?

      Только я успела прикончить завтрак, как раздался звонок