Наконец-то вышел Юрка. Весь красный, как будто его по щекам нахлестали, глаза испуганные. Я видела, как тряслись его ноги, когда он спускался по ступенькам.
– Не х-ходи за мной, Лю-лю-ська, не х-ходи, – не глядя в мою сторону, сказал Юрка и прошел мимо. Я догнала.
– Юр, ты чего? Тебя там что, били на классном часе?
– Нет, но с-сейчас, н-наверное, будут. И тебе п-попадет, если за мной пойдешь, д-дура! Отойди от меня!
– Никуда я не пойду! Вот еще! Своих не бросают!
– Эй, Фома! А ну стой! – послышалось сзади.
Я только успела обернуться и увидеть как на крыльцо вывалилась компания Царя, Юрка схватил меня за руку с криком: «Бежим, с-скорее!»
За нашими спинами послышался вист, крики и топот.
Мы петляли дворами. Из-за меня приходилось останавливаться. Я не могла бежать в ужасно тесных туфлях. Наверное, бегать с привязанными к ногам утюгами было бы куда проще. И я сто раз вспомнила маму нехорошими словами.
В одном из дворов остановились отдышаться. Юрка присел, выглянул из-за угла дома, резко соскочил на ноги, схватил меня за руку и мы снова уносили ноги.
– Спалили! – пыхтел Юрка.
– Зачем ты им нужен? – задыхаясь, спрашивала я на бегу.
– Да п-погоди ты! Н-надо сначала о-оторваться.
Мы побежали в рощу. Спустились к говнетечке, так мы называли узкую реку, и укрылись за деревьями.
– Тут нас не видно, – держась за живот, быстро дышал Юрка.
– Теперь-то расскажешь из-за чего эта погоня? – снимая туфли, спросила я.
– Видела Машка Ромашова ревела на линейке?
– Она и в классе ревела из-за своей цепочки.
– У нас в к-классе тоже на доске о-объявление н-написали: «М-маша Ромашова п-потеряла цепочку. Нашедшему п-просьба вернуть». А Царь в слове цепочка, букву «п» на «л» исправил. Весь класс у-угарал. Класнуха весь классный час к-кричала, спрашивала, кто это сделал, но Царя н-никто не заложил. А я на п-перемене Леху Белякова в-встретил из одиннадцатого «А» и рассказал ему, про то, что Царь сделал. И не з-заметил дурак, что прямо за нами ди-директриса шла и уши г-грела… В итоге Царя к ней в к-кабинет вызвали. Тот видимо отрицал, что это он букву исправил, так м-меня свидетелем позвали… Там-то я и подписал свой с-смертный п-приговор…
– Во дела-а-а… Фомичев, ты хоть понимаешь, что ты теперь стал его личной игрушкой на весь учебный год! В том году он Андрюху из нашего класса гнобил. Бедняге пришлось после второй четверти перейти в другую школу. А теперь тебя травить будут…
Мне было искренне жаль Юрку. В школе никто не хотел становиться жертвой Царева. А теперь этой жертвой станет мой лучший друг.
Но тогда я еще не знала, что я останусь крайней во всей этой истории. Что мне одной придется выживать и пройти через десять кругов ада. Это будет только моя война. И она началась, едва мы успели отдышаться.
– И кто же, кто же, у нас тут прячется? – послышался