– Да, так говорят.
– Про меня тоже так говорят. – Удовлетворённо шмыгнув носом, сказал Макар. – Хочешь дружить?
– Хочу, а что нужно для этого делать?
– Ну, ты и впрямь странный! – засмеялся Макар. – Делать ничего не нужно. Нужно просто быть другом. Ну, например, идёт кто на тебя буром, а ты ему так и говоришь: Макар – мой друган. И всё. А если кто на меня, то и ты мне на помощь. Только это не понадобится. На меня и так никто не попрёт, только если совсем старшие, да с ними потом пацаны на районе поговорят и тоже успокоятся. Промзоновских все боятся трогать, себе дороже. Ну и гулять можем вместе, я видел, ты же в сталинке живёшь, правильно?
Веня утвердительно мотнул головой.
– А я домов через пять в деревяшке. Батя говорит, скоро дадут нам квартиру где-то в центре, только он так сколько я себя помню говорит. Нам, как семье с двумя детьми, у меня же ещё сестра старшая, положено жильё. Но на положено давно наложено.
Так и началась их дружба.
Макар, приходя к Вене в гости, вёл себя совсем по-другому, нежели во дворе. Видимо, лишаясь публики, переставал на неё работать. А мама, не зная поначалу о его школьной репутации, обрадовалась знакомству Вени.
Когда мама первый раз увидела его у себя в квартире, Макар встал, слегка кивнул и представился:
–Здравствуйте. Я Макар. Ну, то есть Николай, но почти все зовут меня Макаром, от фамилии Макаров.
– Здравствуйте. Очень хорошо. Но я, пожалуй, буду вас звать всё-таки Николаем. Вы учитесь вместе с Веней?
– Нет, я с «Б» класса. Но мы дружим с Веней на переменах, ну, и так, вообще.
– Очень хорошо, Николай. Я очень рада что у Вени появился товарищ из школы.
Школу она добавила, чтобы не показать, что у её сына вообще нет друзей.
– Ну, ладно, не буду вам мешать.
И мама ушла копошиться на кухню. Позже опираясь на свой опыт общения с Николаем, защищала она его и на общешкольных собраниях, чем снискала дружбу с его мамой, женщиной простой и немногословной.
Когда мама ушла, Колька ещё прислушался к звукам на кухне и сказал Вене:
– Она у тебя класс. Меня ведь бывает так допрашивают, а бывает и на порог не пускают. У меня же батя, того… сидел.
Макар тяжело вздохнул.
– Он же на севера подался в море устроиться. На рыбаках. Ну, работать начал, поначалу тяжело говорит было, но привык. Он у меня работящий. А потом один чёрт предложил ему пойти с заходом заграницу. Там совсем другая житуха, брат. Батя обрадовался, чуть ли не за рейс ему заработок отдал. Сеструха совсем малая была тогда. А тот тип сначала прятался, а когда батя его всё-таки нашёл, сказал ничего не знаю, денег не брал. Батя ему сначала ничего не сказал, а потом как-то выпил, с горя, и говорит: в море идти, а денег мамке даже на хлеб не оставить, ну и нашёл того типа. И пошёл не в рейс, а в тюрьму.
Он остановился, словно вспоминая что-то.
– Но его быстро выпустили, говорят мужики того хитрюгана прижали, заставили отказную писать. Не знаю уж, как он там батю с тюрьмы