– Калужская губерния к голодающим больше не относится, – машинально сказал Арехин. Положительно, на солнцепёке глупеешь.
– Ну, в какую другую губернию. В России губерний много.
Злоехидный старичок. Пожалуй, подлинный. И газета свежая. Или так филигранно работают?
Арёхин покачал головой, то ли соглашаясь со старичком, то ли не соглашаясь, и двинулся дальше. Интересно, в самом деле пишут об этом, или старик всё выдумал? Газета была из новых, «Труд», число сегодняшнее, а вот текста о перемещении продуктов с помощью радио он не заметил.
Тихие, спокойные кварталы сменились бойкими, торопливыми. Вроде и прошёл немного, а будто в другой город попал. Или в другое время. Такова Москва, состоящая из десятков городков, сёл и деревенек. Проглотил город окрестную деревеньку, думает – переварил, встроил, а она и век спустя живёхонька. И лица оригинальные, и ремёсла, а часто и собственные тайны, которых постороннему знать не надобно.
Вокруг него сновали люди занятые, всяк смотрел прямо перед собой, не отвлекаясь на остальных. Один тащил тележку, нагруженную узлами, а что в тех узлах, лучше и не представлять. Другой нёс на плече лестницу-стремянку, а в другой руке – ведро с побелкой, из которого торчала изляпанная ручка кисти. Третий шёл с чайником, видно, с кипятком, так как шёл хоть и торопливо, но осторожно. Четвертый же, Ванька Сирый, парень лет двадцати пяти, был налегке, и дружелюбно смотрел по сторонам: не избавить ли кого от груза, желательно часов, бумажника или даже сумки с вещами. Но народ был настороже, часы на виду не держал, если даже и имел. Не царское время. Вот Ванька встретился взглядом с Арехиным, если можно встретиться взглядом с человеком в тёмных очках. Посмотрел оценивающе: ага, бывший, да ещё из тех, у кого и часы, и бумажник очень даже могли сохраниться. Как пережиток. Ванька приблизился и споткнулся, на мгновение прислонившись к Арехину, после чего пути их вновь разошлись. Зайдя в подворотню, он осмотрел добычу – простенький кошелек, да не пуcтой: внутри была сложенная вчетверо листовка общества борьбы с воровством «Живи трудом!» Ванька выругался. Впрочем, сегодня кое-что он все-таки успел наработать, разве нет? Он засунул руку в карман – и ничегошеньки не нашёл. Ни серебряных часов, ни портсигара, хотя и деревянного, но полного папирос, ни своей собственной бонбонетки с марафетом. Положим, бонбонетка была не вполне своя, но марафет – несомненно. Выбежав из подворотни, Ванька посмотрел вслед Арехину, спина которого виднелась в отдалении. Хотел было догнать, но чутьё, пару минут назад сыгравшее с ним дурную шутку, на этот раз не подвело, и он развернулся и пошёл подальше от типа в тёмных очках. С таким связываться – себе дороже. Поди, из тузов. Ничего, перебьёмся. Он, собственно, и не марафетчик, а так, балуется. До вечера можно и потерпеть, а к вечеру он что-нибудь наработает.
Ванька пошёл дальше, стараясь приободриться и развеселиться: кураж для дела полезен. И тут его взяли под руки два серых до незаметности типчика.
– Пан