– Я попробую через кухню, – дурак, кретин, нашел объект для шуток. Я прошел галереей, вышел в обеденный зал, отодвинул засов и впустил остальных.
– Что это с Аркадием Иосифовичем?
– Нервы шалят. Мы порассуждали, не мог ли Нимисов впасть в мнимую смерть с помощью своих снадобий. Подходим к леднику, слышим – внутри кто-то ворочается. Он и испугался.
Страчанский покачал головой:
– Ну и фантазии же у вас!
Я громко позвал:
– Аркаша, где ты?
– Сюда, сюда, Петр Иванович! – голос доносился сверху. Я поднялся на второй этаж. В приоткрытой двери белело лицо Аркадия. – Быстрее!
– Отбой тревоги. Это Александр Борисович с Олегом ревизию в погребе делали.
– Аркаша, спускайся! – зычный зов Олега подтвердил мои слова.
– Иду, – он приоткрыл дверь, на цыпочках подошел к лестнице. – Его нет?
– Кого?
– Его… Нимисова, – он с трудом произнес имя.
– Нет, конечно. Нимисов умер. Навсегда.
– Я так и знал, – Аркаша порозовел, смело ступил на лестницу.
Помедлив, я пошел за ним.
– Петр Иванович, чего бы покушать? – Аркаша, забыв про изжогу, развалился за столом, горделиво поглядывая по сторонам.
– Самое время, – поддержал Олег.
Я принес сосиски, картофельные чипсы, томатный сок – все консервированное. Как заказывали.
Олег вздохнул. Сам напросился.
– Ох, как я испугался! – нездоровая бодрость Аркаши грызла мою совесть. – Мертвецы ожили! Умом понимаю, что ерунда, а ноги сами несут.
Страчанский отложил консервный нож.
– Давайте сменим тему, поговорим о более приятном.
– Погода хорошая. Скоро домой вернемся. Я рыбок покормлю. Они красивые. Молчат все время, а меня понимают. Когда я приз на турнире беру, радостные– радостные меня встречают. Я им тогда корм живой покупаю, он полезный, – Аркаша зевнул. – Я спать пойду.
– Восемь всего, – удивился Олег.
– Волновался. И ночью не выспался.
– Разумеется, Аркадий Иосифович, отдыхайте. На сегодня программа исчерпана, – Страчанский сочувственно следил за Аркашей.
Тот, сгорбившись, шаркая ногами, побрел наверх.
– Нервная система Аркадия Иосифовича совсем истощена. Происшедшее очень сказывается на нём. Надо с ним повнимательнее, поосторожнее… – он посмотрел на меня.
Я собрал остатки ужина со стола и отнес на кухню. Отоспится – войдет в норму. Взрослый парень, девятнадцатый год. Пора взрослеть. Про Нимисова я зря придумал, но кто же знал, что Страчанский с Олегом в ледник полезут. Впрочем, началось у Аркаши раньше. Четыре смерти – любая психика истощится.
Моя тоже.
– Морковку не уделите? – Олег не усидел в обеденном зале.
– Сколько угодно. Вымой, бери ножик и чисть. Хочешь, пару яиц сварю всмятку.
– Можно, – он обстругал большую оранжевую морковь.
Я поставил песочные часы.
– Аркаша-то пугливый стал. Дёргается. Надо и ему подкормиться.
– Понесло вас в ледник. Станешь пугливым, – вода закипела, и я засек время.
– Я