И все же лучше такое зрение, чем никакого.
– Подожди, Дэн, – сказала Паскаль. – У нас за спиной свет.
И голоса. Теперь он хорошо слышал их, хоть и не разбирал слов. Лязг металла. Надо полагать, хемосенсорные устройства уже давно следят за ними, феромональные «ищейки» чуют эманации человеческого страха и передают эту информацию в графическом виде прямо в мозг преследователям.
– Быстрее, – шепнула Паскаль.
Он бросил взгляд назад. Яркий свет на миг перегрузил органы зрения. Это было голубое сияние, глубоко проникавшее в штрек. Оно дрожало, будто исходило от несомого кем-то факела.
Силвест попытался идти быстрее, но тоннель круто шел вверх, и находить зацепки на почти зеркальной гладкости стенах было почти невозможно. Все равно что карабкаться внутри обледеневшей трубы.
Сзади – тяжелое дыхание, царапающий стену металл, отрывистые, как лай, команды.
Слишком крут подъем. Теперь уже приходится напрягать все силы, чтобы не сорваться и не улететь вниз.
– Стань за моей спиной, – приказал Силвест, оборачиваясь к голубому свету.
Паскаль протиснулась мимо:
– Что дальше?
Свет дрожал, но непрерывно усиливался.
– Паскаль, у нас нет выбора, – ответил Силвест. – Уйти от них мы не сможем. Значит, надо вернуться и встретиться с ними.
– Это самоубийство!
– Может, им будет труднее убивать нас, глядя в глаза.
Силвест подумал, что четыре тысячи лет человеческой цивилизации развеяли по ветру это заблуждение, но другой надежды у него не было. Жена обхватила его сзади руками и прижалась щекой к щеке, вглядываясь в сторону преследователей. Она дышала часто и прерывисто. Силвест не сомневался, что он дышит ничуть не лучше.
Враги в буквальном смысле слова обоняли их ужас.
– Паскаль, – прошептал Силвест, – я должен сказать тебе кое-что.
– Сейчас?
– Да, сейчас. – Он уже не мог отличить ее дыхание от своего. – На тот случай, если больше никому не успею сказать. Я и так слишком долго держал это в секрете.
– Ты имеешь в виду… на случай нашей смерти?
Он не ответил на этот вопрос. Какая-то часть его мозга была занята подсчетом минут или секунд оставшейся жизни. Слишком мало, чтобы рассказать так, как он хотел.
– Я солгал, – шептал он. – Солгал о том, что произошло у Завесы Ласкаля.
Паскаль хотела перебить его.
– Нет, подожди, – жарко шептал Силвест. – Выслушай… Мне надо поделиться… Не могу больше держать это в себе.
Ее голос был еле слышен.
– Говори.
– Все, что я рассказывал, – это полуправда.
Ее глаза широко раскрылись – овальные пустоты на тепловой маске лица.
– Это не измененный мозг Карины Лефевр стал разрушаться, когда мы приближались к завесе, а…
– Что ты хочешь сказать?!
– Это был мой мозг. Это из-за