«Паук» – самая сокровенная тайна Вольевой. Его нет даже на чертежах корабля, и, скорее всего, остальные члены команды даже не подозревают о его существовании. Если бы на борту все обстояло хорошо, такое положение сохранилось бы до конца жизни Вольевой, но проблемы с артиллерией заставили понизить планку секретности. Даже при отвратительном нынешнем состоянии корабля раскинутая Садзаки сеть шпионских устройств была чрезвычайно обширна. «Паук» – одно из тех немногих мест, где Вольева чувствовала себя защищенной и могла без опаски обсуждать со своими стажерами самые деликатные вопросы, в которые ей не хотелось посвящать других членов триумвирата.
По этой причине ей пришлось выдать тайну «Паука» Нагорному – чтобы обсудить с ним во всех подробностях проблему Похитителя Солнц. В течение нескольких месяцев, пока его состояние все ухудшалось, она жалела об этой откровенности, вечно опасаясь, что он выдаст Садзаки тайну «Паука». Но вообще-то, волноваться ей тогда не следовало: к трагическому концу своей жизни Нагорный настолько глубоко погрузился в кошмары, что просто физически не мог вмешиваться в тонкости внутренней политики корабля. Потом он унес секрет в могилу, и некоторое время Вольева могла спать спокойно, не боясь, что ее святилище будет обнаружено.
Возможно, сейчас она тоже делает ошибку, о которой пожалеет впоследствии: ведь она поклялась себе не рисковать больше каютой, но, как всегда, конкретные обстоятельства оказались сильнее. Требовалось кое-что обсудить с Хоури, причем призраки были лишь своего рода приманкой, чтобы стажер не заподозрила существования куда более глубоких причин.
– Я пока никаких призраков не видела, – сказала Хоури.
– Еще увидишь, вернее, услышишь. И очень скоро, – последовал ответ.
Поступки триумвира казались странными Хоури. Несколько раз Вольева намекала, что эта каюта – ее тайное личное убежище на борту корабля и что остальные – Садзаки, Хегази и еще две женщины – даже не догадываются о существовании «Паука». Странно, что она решилась выдать свой секрет Хоури, с которой едва знакома. Даже в экипаже, состоящем из химериков-милитаристов, Вольева выделялась своей замкнутостью и одержимостью. Такой человек не может поддаться внезапному приступу доверчивости. Она всячески демонстрирует Хоури свои симпатии, но в ее дружеских жестах есть что-то искусственное. Нет ощущения спонтанности – они кажутся заранее заготовленными. Хоури встречала таких людей и раньше – на войне. Сначала они кажутся своими в доску, но потом оказываются чужими разведчиками или стукачами, собирающими информацию для начальства. Вольева старалась говорить о «Пауке» как бы между прочим, но Хоури понимала, что призраки – вовсе не главное в этой беседе.
В голову лезли разные мысли, в том числе и такая: Вольева привела ее в эту комнату, чтобы здесь и оставить. Не обязательно живую.
Оказалось, что это не так.
– Кстати, давно хочу задать