– Клавэйн, а с вами что будет, когда прилетим в Ржавый Пояс? Как нам поступить?
Клавэйн пожал плечами:
– На ваше усмотрение. Высадите меня, где вам удобнее. Например, на «карусели» Новый Копенгаген.
– А потом что?
– Я сдамся властям.
– Демархистам?
– Да. Слишком опасно обращаться к ним без посредников, из открытого космоса. Следует действовать через нейтральную сторону, через конвенцию.
– Надеюсь, у вас получится, что задумали. Вы же так рисковали!
– Поверьте, мне не впервой, – ответил Клавэйн. И перешел на шепот, хотя в этом не было нужды – от Антуанетты их отделяло несколько десятков метров. Но все же ему казалось, что лучше о таком говорить негромко. – Ксавьер, пока ее нет рядом, я хотел бы кое о чем спросить.
Парень посмотрел на него сквозь исцарапанные серые стекла очков для визуализации сетевых данных.
– Валяйте.
– Насколько я понял, вы дружили с ее отцом и ремонтировали это судно еще в то время, когда отец его пилотировал.
– Ну да.
– Значит, вы о «Буревестнике» знаете все. Наверное, даже больше, чем Антуанетта.
– Она чертовски хороший пилот.
Клавэйн улыбнулся:
– Вежливый намек на то, что ее не слишком интересует устройство собственного судна?
– Ее папа тоже мало интересовался. Тому, кто развозит товары по космосу, недосуг копаться в программах и подпрограммах.
– Понимаю. Я и сам не специалист в корабельном деле. Но я заметил странноватое вмешательство судового машинного интеллекта…
Клавэйн намеренно не закончил фразу.
– И что ж тут странного?
– Субличность не подчинилась приказу. Она слишком рано выстрелила и тем самым едва не погубила нас.
– Клавэйн, это же был не приказ, а просто рекомендация.
– Виноват, ошибся. И все же она не имела права на подобную самодеятельность. Даже если субличность способна управлять артиллерией – что для гражданского судна я нахожу в высшей степени необычным, – она не должна была действовать без прямого приказа. И уж тем более паниковать.
Ксавьер нервно рассмеялся и переспросил:
– Паниковать?
– По моим ощущениям, это была именно паника.
К сожалению, Клавэйн не мог разглядеть глаза Ксавьера за стеклами очков.
– Машины не паникуют.
– Верно. В особенности субличности гамма-уровня, каковой субличностью по идее и должен быть Зверь.
– Значит, это и не было паникой, – заключил Ксавьер.
– Видимо, так, – согласился сочленитель, хмурясь, и снова занялся компадом, протаскивая стилос сквозь переплетение сетевых путей – словно вороша клубок спагетти.
Когда пришвартовались у Нового Копенгагена, Клавэйн хотел немедленно уйти, но Антуанетта с Ксавьером его не отпустили. Настояли, чтобы отобедал с ними напоследок где-нибудь на «карусели». Поразмыслив немного, Клавэйн