Марфа Ивановна. Что это?.. верно, мерзавцы что-нибудь разбили… сбегай-ка да посмотри!..
Дарья уходит. Чрез минуту приходит.
Дарья. Ваша хрустальная кружка, с позолоченной ручкой и с вензелем…
Марфа Ивановна. Она!
Дарья. …в дребезгах лежит на полу…
Марфа Ивановна. Ах, злодеи! Кто разбил – кто этот окаянный?..
Дарья. …Васька-поваренок!..
Марфа Ивановна. Пошли его сюда… скорей… уж я ему дам, разбойнику, березовой каши.
Дарья призывает его.
Как ты это сделал, мерзавец… знаешь ли, что она пятнадцать рублей стоит? эти деньги я у тебя из жалованья вычитаю. Как ты ее уронил, – отвечай же, болван?.. Ну – что ж ты? Говори.
Мальчишка хочет говорить.
Как? Ты еще оправдываться хочешь… эх! Брат, – в плети его, в плети на конюшню…
Мальчик кланяется в ноги.
Вздор! я этим поклонам не верю… убирайся с чертом, прости Боже мое согрешение…
Мальчик идет.
Убирайся… (Топнув ногой.) Моя лучшая кружка, с золотой ручкой и с моим вензелем!.. Нельзя ли, Дашка, ее поправить, склеить хоть как-нибудь…
Дарья. Ни под каким видом нельзя-с.
Марфа Ивановна. Экая беда какая.
Входят Николай Михалыч и Василий Михалыч Волины. Дарья уходит с книгой.
Николай Михалыч. Здоровы ли вы, матушка, нынче и хорошо ли почивали… я слышал, что вы долго не засыпали…
Марфа Ивановна. Да, батюшка, – мне что-то не спалось – я все думала об моем Юрьюшке… как это он поедет путешествовать, я боюсь за него – вот вы, отцы, не так беспокоитесь об детях!.. а мне так грустно с ним расставаться…
Николай Михалыч. Неужели вы думаете, что мне легче. Вы ошибаетесь, позвольте мне сказать. Я сына моего не меньше вас люблю; и этому доказательство то, что я его уступил вам, лишился удовольствия быть с моим сыном, ибо я знал, что не имею довольно состояния, чтоб воспитать его так, как вы могли.
Марфа Ивановна (к Василию Михалычу). Что, батюшка! Как ваше дело, что говорит сенат?..
Василий Михалыч. Сенат-с – до него еще дело не доходило. А все еще кутят да мутят в уездном суде да в губернском правлении… такие жадные, канальи, эти крючки подьячие, со всей сволочью, что когда туда приедешь, так и обступят – чутье собачье! Знают, что у тебя в карманах есть деньги… И вот уж пять лет тянется вся эта комедия… впрочем, для меня совсем не смешная, потому что я действующее лицо!..
Марфа Ивановна (к Николаю Михалычу). Знаете ли, Николай Михалыч, я хочу, чтоб Юрьюшка ехал во Францию, а в Германию не заглядывал, – я терпеть не могу немцев! Чему у них научишься!.. Все колбасники, шмерцы!..
Николай Михалыч. Позвольте перервать речь вашу, матушка, немцы хотя в просвещении общественном и отстали от французов, то есть имеют некоторые странности, им приличные, в обхождении, не так ловки и развязны, но зато глубокомысленнее французов, и многие науки у них более усовершенствованы,