Наконец полонез закончился и Юлия со своим кавалером подошли к Матвею.
– Господин Елагин, позвольте представить вам близкого друга нашей семьи Андрея Евгеньевича Самборского, – с любезной улыбкой сказала Юлия.
– Очень приятно, сударь, – сдержанно поклонился Матвей.
– И мне необычайно приятно, – ответил Самборский. При этом он посмотрел на Матвея таким откровенно оценивающим, ироничным взглядом, что у того руки зачесались врезать ему по физиономии. Проклятье, да за кого они его принимают?!
– Андрей Евгеньевич был другом моего покойного отца, – продолжала Юлия, то ли не замечая побледневшего от ярости лица Матвея, то ли притворяясь, будто не замечает. – А когда папа умер, он стал заботиться обо мне, словно о родной дочери. Ах, если бы вы знали, какой это прекрасный, великодушный человек! – и она одарила Самборского таким нежным, проникновенным взглядом, что вся злость Матвея мгновенно улетучилась и он снова почувствовал желание расхохотаться. Как он не догадался сразу, что эти двое в сговоре?
«Все, приятель, пора кончать эту комедию», – решительно сказал он себе. Издав многозначительное покашливание, Матвей шагнул к Юлии и очень серьезно посмотрел ей в глаза.
– Мадемуазель Прозоровская, – произнес он внушительным, строгим тоном, – сделайте одолжение, позвольте сказать вам пару слов наедине!
Не ожидавшая такого оборота дела Юлия на мгновение растерялась. Рассудив, что этим следует воспользоваться, Матвей хотел взять ее за руку и отвести в сторонку. Однако не успел он шевельнуть и пальцем, как к Юлии подлетел шустрый гвардейский корнет и пригласил на вальс. И проказница упорхнула, даже не подумав извиниться перед Матвеем за прерванный разговор!
Скрипнув зубами от досады, Матвей повернулся в сторону гостиной с карточными столами. И едва не выругался вслух, обнаружив, что проклятый веер по-прежнему у него в руках. Интересно, с закипающей злостью подумал Матвей, он что, теперь до самого конца бала будет ходить с этой штуковиной? В этот момент его взгляд упал на Самборского, который стоял рядом и с ласково-отеческой улыбкой созерцал порхавшую по паркету Юлию. Не раздумывая ни секунды, Матвей шагнул к Самборскому и всунул ему в руку злополучный веер.
– Пожалуйста, отдайте это княжне, когда она закончит вальсировать, – сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не звучал грубо.
– Да-да, разумеется, – с неожиданным миролюбием произнес Самборский. Затем он вдруг с живостью обернулся к Матвею и, заговорщицки улыбнувшись, спросил: – Ну-с, молодой человек, и как вы находите нашу дорогую Юленьку? Не правда ли, это сущий ангел, а не обычная земная девушка?
– Полностью с вами согласен, господин Самборский, – с кривой усмешкой ответил Матвей.
– Красавица, умница, отличная хозяйка, – увлеченно продолжал Андрей Евгеньевич, словно