Вернемся к моим офицерам, Брюзга из новой гвардии, пришел ко мне, когда я уже был жирной шишкой с кучей связей. Ему тридцать, и единственное, что о нем можно сказать с полной уверенностью: парень – настоящий убийца. Может, даже круче меня, ага. Высокий, сухой как паук и молчаливый. Ему интересен только он сам (это меня в нем и привлекло, ага). Держится со мной прохладно, но я ему это прощаю, говнюк слишком хорош. Можно сказать, что Брюзга выполняет почти все наши заказы за пределами театра: убийства, похищения, транспортировка и т. д. Мы с Виктором уже стары для этого дерьма, а Темный, Темный – это Темный, про него нужен отдельный разговор.
– Доброе утро, генерал, – Виктор поклонился мне. Я хотел было протянуть руку, но вспомнил, что нельзя. Кажется, я расклеиваюсь. Брюзга отреагировал на мое появление легким кивком.
Генерал – это одно из моих прозвищ. Армия Тенебриса сейчас использует другие звания, но они звучат слишком скучно для такого выдающегося человека, как я.
– Доброе, Виктор. Я хочу сходить к Лилии. Побыть немного с ней. Потом поработать, сегодня я сам займусь товаром, ага.
Я хотел добавить: «Иначе сойду с ума от неизвестности и ожидания», но кто в здравом уме будет говорить своим солдатам такое?
– Как скажете. Нам нужно идти с вами?
– Нет, для вас у меня будет особое поручение. Проинструктируйте своих замов и готовьтесь к отъезду. И поторопите Темного, он сегодня будет моей правой рукой.
– Принято.
– Славно. Тогда увидимся через час.
Театр – единственное почти целое здание в Промышленном районе. Рухнула только южная его часть (буфет и зона отдыха), все остальное в полном порядке. Стоит признать, что, несмотря на ненависть к своей работе, и своему положению, я люблю это место. Люблю за то, что вокруг нет ни одной живой души кроме моих людей. Это мое, блядь, государство, гектары свободной земли, которые Трехглазый выкупил у правительства через продажных чиновников. Дело тут вот какое, во время Первой войны Промышленный район превратили в руины, после было несколько попыток его отстроить, но люди упорно отказывались тут жить. Отказывались потому, что это место буквально превратилось в кладбище, можно было случайно наткнуться на изуродованный труп во время обычной прогулки. Тела оперативно убирали, но они появлялись снова и снова, люди бежали из этого