Когда Александра спустилась на кухню, Эмма оторвалась от газеты и грузно встала с кресла. Ее черное платье контрастировала с густыми седыми волосами.
– Мисс Александра, вы вернулись?
– Снова ненадолго, Эмма. Надеюсь, через пару дней уеду обратно в Мэддоу-Хаус.
– Вот вы, значит, какая. Совсем не хотите нам уделять время. А что это с вашим хорошеньким личиком случилось? Эмма прищурилась и тут же удивленно распахнула глаза, – да вы покалечились где-то!
– Да будет вам, Эмма. Мелочи жизни. Я всего лишь упала с велосипеда сегодня утром, – и вообще-то я хотела помочь вам с ужином.
– Не утруждайте себя, мисс Александра, вам бы лучше отдохнуть, – попыталась возразить Эмма.
– Я как раз отдохну. Так, что у нас есть в холодильнике?
Вечер фарфоровой синевой разлился по Лондону. Небо выглядело спокойным и ясным, и ничто не предвещало грозы.
Гранты сидели в столовой за ужином, когда вдалеке послышался тихий раскат грома.
– Ну вот, такой чудесный день, – сказал Эдвард, промакивая уголки губ салфеткой, – надо же ему закончиться вот так нескладно. Хоть ужин отменный. Форель тает во рту.
Лорен выглядела недовольной.
– Это все заслуги твоей дочери, – сказала она, не имея в виду ничего хорошего, – она занимается хозяйством в деревне, а в городе готовит и моет посуду.
Эдвард отложил приборы и посмотрел сначала на жену, а после на дочь, как будто искал между ними сходство.
– Не вижу ничего в этом плохого. Я бы гнал в шею всех остальных поваров, лишь бы еда в доме всегда была такой вкусной. Я помню шепард пай в твоем исполнении, Александра. Он был весьма недурен.
Эдвард громко чихнул несколько раз подряд.
– Спасибо, Эдвард, – сказала Александра ровным тоном, показывая таким образом, что не собирается поддерживать разговор.
– Как дела в Мэддоу-Хаус? Я смотрю, деревенская жизнь бьет ключом? – спросил Эдвард, кинув взгляд на царапины на лице девушки, затем аккуратно отрезал кусок нежно-розовой рыбы и, не дожидаясь ответа дочери.
– Мне там нравится, – сказала Александра. – Уединение, много природы и оранжерея.
– И можно носить джинсовый