– Вообще-то, – непонимающе произнесла Риса, – не знаю.
– Что тогда ты знаешь?
Эль повернулся к ней, сделал затяжку. Отблеск тлеющего уголька отразился в его глазах, и оттого взгляд молодого человека стал ещё более пронзительным.
– Рассказывай ты, – потребовал Эль.
– Что?
– Всё, – в его голосе явно послышалось нетерпение. – Рассказывай всё. Что произошло? Где ты была всё это время?
Риса ненадолго замялась.
– Ну, – наконец начала она, – я приехала сюда месяц назад. Мне нужно было попасть в ратушу, и у меня по дороге вытащили все деньги. Мне говорили, что ты можешь помочь.
– Чем?
– Понимаешь, – осторожно произнесла Риса, – мне нужен доступ к государственной базе данных.
Эль округлил глаза.
– Ты что, начинающая террористка? Прости, я таким не помогаю.
– Вовсе нет, – фыркнула Риса. – Мне просто нужно найти сведения о моих родных.
– Ах, теперь это так делается, – съязвил Эль. – В моей семье предпочитали разговоры за ужином. Родители что, вообще ничего о себе не рассказывали?
Лицо молодого человека снова приобрело нейтральное выражение, лишь в голосе появились удивлённые интонации.
Риса перевела взгляд на город. Там, внизу, по улицам дети ходили с родителями по друзьям и соседям, хвастались друг перед другом костюмами, возвращались домой с пакетами, полными сладостей. И каждого там ждали родители или хотя бы один из них.
– Некому было рассказывать, – ответила она. – Я их совсем не помню. А ту часть детства, что помню, провела в сиротском приюте.
Она стояла спиной к Элю, и потому не видела, как вытянулось его лицо.
– У меня от них осталась только фотография и ещё вот это, – Риса достала из рюкзака белые чётки и показала их Элю. – Они принадлежали моему отцу.
Винни, сидевший у ног Рисы, перевёл пристальный взгляд на чётки.
– Ладно, – кивнул Эль. – Допустим, ты действительно из приюта, но…
– Допустим? – переспросила Риса. – Что значит…
– Допустим, – с нажимом повторил молодой человек. – Но с чего ты вообще взяла, что они живут в Штайнбахе? Кто тебе это сказал?
– Никто не говорил. Я чувствую это.
– Ты… что? – переспросил Эль, таращась на Рису.
– Это сложно объяснить, – ответила девушка. – Да и тем более кому-кому, но тебе я точно не собираюсь рассказывать.
Риса не хотела признаваться, что с самого детства ей часто снились странные сны. В них она совсем маленькой девочкой ходила по пустынным городским улицам и, горько плача, звала родителей. То тут, то там на её пути из ночной тьмы выплывали указатели, и почти в каждой надписи на них фигурировали слова, связанные с камнями. Много ли в Германии городов, в названии которых содержится частица «штайн»? Достаточно. Но Риса побывала уже в нескольких и сейчас была уверена: она на верном пути.
– Значит, обеспечить доступ к госбазе – это, конечно, ко мне, – язвительно хохотнул Эль, – а как рассказать что-то, так «кому-кому,