Иосиф мрачно кивнул.
– У нас много Белого Огня, – сказал он, глядя мимо плеча Юлия на стеллажи кузницы. – И я, и Герман, и ты – мы трое прекрасно обращаемся с оружием. Помни – если ситуация выйдет из-под контроля, именно мы должны будем защитить остальных. Не Отец – а мы с тобой.
Он несколько секунд многозначительно смотрел на Юлия, затем быстрым движением крутанул винт на оранжевой лампе, и она медленно потухла.
– Вот, так и выглядит кузница нашего старшего брата, – неожиданно веселым, будничным тоном проговорил Иосиф, криво усмехнувшись и подмигивая Юлию.
Юлий кивнул в ответ.
– Прости меня, брат… Я должен побыть один. Последние новости такие странные. Нужно подумать обо всем,
Отвернувшись, он медленно пошел к выходу, стараясь держаться подальше от металлических конструкций на полках.
Когда отмеряющая время светящаяся стрелка над тумбой Отца добиралась до верхней части циферблата, в Семье было принято спать. Оставался дозорный в башне – чаще всего Иосиф или Анна – а остальные братья и сестры отдыхали в своих комнатах. Как правило, Юлий приходил в свою тесную каморку утомленным после плавания по черным водам Океана и очень быстро засыпал, но в этот раз было не так. Разговоры с Отцом и с Иосифом оставались в памяти, произнесенные слова казались наполненными каким-то скрытым, зловещим смыслом. Внутренним чувством, не зависящим от рассудка, Юлий ощущал, что близится важная перемена.
Он лежал на спине, смотря неподвижным взором на шероховатую, чуть вогнутую поверхность потолка. Почему-то он никогда раньше не задумывался, что там, наверху, над его комнатой?… Дом снаружи казался таким массивным. Его покатые наклонные стены прорезали окна, но то были окна общих комнат и коридоров; он знал, где они расположены и представлял их во внутреннем устройстве здания. А вот свою личную комнату он не мог умственно расположить, не понимал, с какой стороны дома она находится… У других братьев и сестер тоже были маленькие комнаты без окон, к комнатам вели длинные узкие коридоры. Почему Дом устроен именно так? Юлий решил обязательно спросить об этом Отца. Может быть, в Доме есть какие-то тайные помещения? Комнаты, коридоры, залы, в которые никто из Семьи не заходил?.. Если так, то зачем они нужны? Может быть, там живет кто-то еще?…
От этих мыслей Юлию стало не по себе, и он усилием воли попытался заставить себя ни о чем не думать. Сосредоточил взор на неровностях потолка, стал медленно качать головой из стороны в сторону – и тени от светоча стали мерно колебаться, как будто танцуя в хороводе на грубой штукатурке. Эти тени становились все более размытыми, темными – и вот, наконец, сгустилась темнота, а в ней было только ровное биение его, Юлия, сердца.
Сперва он спал спокойно и мирно, без снов и мыслей, отдыхая и набираясь сил. Но затем все изменилось. Юлий снова ощутил себя думающим, рассуждающим о себе самом. Он ощущал все ту же привычную тьму, какую