– Готов, кажись, – проговорил Щербатый, опуская винтовку. – Вот ведь… Не дал с людями побазарить…
– Попадется же один такой, – Федор сплюнул сквозь зубы, метя на труп Митрича. – Ладно, мужики, быстро шевелитесь! Навстречу этим уже, поди, жандармы скачут.
– Не гуляй, Ноздря! – прикрикнул Щербатый.
Тот примостил к краю телеги свою винтовку, рядом пристроил трофейный карабин, достал из-за пояса нож, покоящийся в самодельных кожаных ножнах, приметился к ближайшему мешку.
Р-раз! Одним точным ударом вспорол мешковину.
Под ноги потек белый ручеек муки.
Золото нашлось только на второй телеге, в трех мешках, в самой муке. Разом чуть больше пуда. Федор скрипнул зубами: ожидал большего улова. Стало быть, правду донес его человечек в Красноярске. Не столько того золотишка с прииска везли, сколько на него, Рогожина, охотились.
Ну-ну…
Пока на оцепленном жандармами месте нападения на обоз суетились сыщики в штатском, делая свою работу, начальник сыскной полиции Красноярска Михаил Говоруха отошел за оцепление и закурил, по привычке чуть прищурив раскосые, доставшиеся от деда-бурята, глаза.
Рядом топтался жандармский ротмистр. Простую идею выманить банду Рогожина из норы испоганил, по стойкому убеждению бывалого полицейского, этот молоденький хлыщ Амелин. Только ведь спросят не с хлыща. Отвечать придется ему, главному красноярскому сыщику. Ведь сам, получается, людей на верную смерть послал.
Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых дум, Говоруха переключил внимание на грузного усатого конного жандарма, который как раз появился из-за поворота. Его лошадь рысила на несколько шагов впереди телеги, которой правил угрюмый простоволосый деревенский дядька. Позади двигалась еще одна, там разместились трое. Отдельно от них, на заднике, пристроился полицейский в форме. Завидев господ в синих жандармских мундирах, мужики на всякий случай тоже стащили шапки. Видимо, именно это вернуло ротмистру Амелину уверенность в себе.
– Где тебя носит, Свиридов? Не за подводами тебя посылать, а за смертью только!
– Так ближе, чем в двух верстах отсюда, людей нет, ваше благородие! – скороговоркой ответил усач, не слезая, а даже как-то сползая с коня. – Да еще потом по всей Даниловке бегал, мужиков уламывал. Даниловским просто так не прикажешь! Вот, Матвея Багрова еле уговорил.
Правивший первой телегой Багров неспешно сошел с телеги. Мужики, разместившиеся на второй телеге, хотели последовать его примеру. Но Матвей, вроде как на правах старшого, сделал знак рукой: мол, не спешите.
– Так я сразу про уговор, ваше благородие. За червонец сговорились.
– Какой еще червонец? – решил вмешаться Говоруха.
– А красненький, – почуяв мужицким нутром, что начальство – все-таки не франтоватый жандарм, а вот этот мужчина в штатском средних лет,