Марина слушала знакомую с детства песню и незаметно для самой себя беззвучно шевелила губами, а Илья с удивлением разглядывал Марину темными, внимательными глазами. Допев, он отложил в сторону гитару, набрал в грудь побольше воздуху и спросил:
– Марина, можно я тебе один вопрос задам?
– Задавай, конечно.
– Марин, ты только, пожалуйста, не обижайся, скажи – ты еврейка?
– Да как сказать, – Марина слегка смутилась. – Мама у меня еврейка. А что?
– Да ничего, собственно, просто я вот, понимаешь, тоже…
На миг над столом нависло неловкое молчание.
– Илюха, – Денис дернул Илью за рукав, – Что я вижу?! Я смотрю, ты на чужих девушек заглядываться стал. А что скажет Маша?
– Да, – весело подхватила Ольга, – вот бы интересно послушать!
– А что Маша? Маша ничего не скажет. – Илья самодовольно рассмеялся. – Она ведь у меня воспитанная, послушная, не то, что вы тут все.
– Смотри-ка, – возмутилась Ольга, – мы, значит, ему уже не нравимся!
– Да, забаловался, – поддержала ее до сих пор молчавшая Женя.
– По-моему, он нарывается, – с угрозой в голосе произнесла Алена.
– А спесь-то какая, спесь! – заговорил Денис. – Нет, девки, это в нем не еврейское. Это в нем не иначе как польская бабушка заговорила. Ты как считаешь, а, Валь?
– Вестимо, так, – со всей возможной серьезностью поддержал его Валерьян.
– Бабушка там или не бабушка, а спать он у нас сегодня будет один, – подвела итог Алена, и покачала головой, с выражением комической озабоченности на лице – Давно, давно пора заняться его воспитанием.
– Да вы что? Все на одного, да? Человек, можно сказать, не успел приехать…
– А уже с порога на всех кидается, – закончила фразу Ольга. – Права ты, Женька, совсем он там в Москве одичал. Мы тут к нему со всей душой, а он, глядишь, нас скоро и за людей считать перестанет.
– Да вы что, в самом деле! – последняя реплика Илью совсем уже доконала. Полное впечатление было, что он весь этот стеб воспринял всерьез. – Да я же в шутку, честное слово, да девки, сами знаете, для меня лучше вас никого на всем свете нет, ну просто обрадовался я, вот, вижу, родную душу встретил, а вроде не гадал и не думал, ну и расчувствовался, понес невесть что, а так-то я и не думал даже, ну что вы, Оля, Аленка, а, что вы, в самом деле, ну простите вы меня, в конце концов!
– Простим? – Ольга посмотрела на Алену.
– Условно. Посмотрим на твое поведение. Ну гляди, одно лишнее слово – и ты будешь ночевать в своей пристройке, а там, между прочим, всю неделю не топлено.
Илья в притворном ужасе прижал ладони к вискам.
– Аленушка, не будь так жестока! Я же южный фрукт, я же замерзну, я же заболею, самим же потом придется меня выхаживать!
– И не надейся, вызовем твою Машу, вот пусть