– Вон та лавочка, сверни туда.
– Которая?
– Крайняя, подлиннее, – Гарри указал на самую дальнюю скамейку в тенистой нише, стихийно образовавшейся на набережной после того, как там встал ресторан «Волна».
– Там же грязно?
– Нормально.
– Пап, там грязно.
– Никогда там грязно не было, буллщит.
– Ну поехали, посмотрим.
– Вот здесь можно.
– И это, по-твоему, не грязно?
– Возьми газету, сядешь на нее.
– Где?
– Вон лежит. Кто-то уже под попу клал.
На соседней лавочке действительно валялась свежая Epoch Times.
– Маленькая.
– Можно подумать, у тебя большая попа.
– Больше, чем тебе кажется.
– Кофе купи. Вон там, в зеленой двери.
– Не хочу тебя бросать.
– Тогда вези.
Они отъехали снова, снова свернули, проехали десять метров до зеленой пластиковой двери, которая была открыта, внутри за столиками сидели люди. К Елене тут же подбежал официант.
– Очень, очень извиняемся, все занято!
– Мне два кофе ту гоу.
– Стой! – вдруг резко сказал Гарри, будто вспомнив что-то. – Поехали отсюда.
– Почему?
– Поехали в магазин.
– Магазин далеко.
– Поехали в магазин, я батон хочу!
То есть как это батон, спросила Елена. Батон? Обыкновенный батон? Да, батон. А с чем? Просто батон? Без ничего? Почему без ничего? Посмотрим, что там есть. С чем-нибудь хочу батон, – сказал Гарри.
Взяли батон, творог с повидлом, свекольный салат и два больших готовых кофе, за которыми пришлось дополнительно заезжать в гросери. Кофе Гарри вез на коленях в картонном боксе, но все равно разлил. Потребовал вернуться на ту же лавочку.
Лена села на газету, странным образом не унесенную ветром за время их отсутствия. С минуту они молчали сидя. Бокс с кофе Лена выгрузила и поставила на скамейку рядом.
Мимо бесконечной толпой по-прежнему шли люди, самые разные, какие только бывают. Иногда с детьми, иногда с собаками. Солнце начинало уходить, но лишь начинало, на соседних лавочках собрались бомжи, пролетариат, музыканты, другие пенсионеры, все вперемешку. Гарри выбрал самую дальнюю, хотел уединиться. Он достал батон из пакета и гордо положил его на колени. Коляска встала как влитая между двумя скамейками – крайней в углу, подпирающей «Волну», и предпоследней перед нею.
– Ну что, ты будешь есть? Отломить тебе? Салат достать?
– Отломить я и сам могу. Потом. Кофе дай?
Елена достала бокс и оттуда – большой бумажный стакан.
– Сигарету дай?
– Папа!
– Я