– Вот дела, – присвистнул Мартин, приглаживая длинные пряди. – Ты, значит, у меня автогонщица.
– Да, – приосанилась Заморючка. – Сорок восемь боевых заездов, двадцать два бонусных пэсс-бай[1], три кубка Московской области, кубок Поволжья и золотая медаль Варшавского слёта. Вот такая я неугомонная.
– Теперь понятно, откуда у тебя столько смелости.
– Не-а. Вообще нет. За рулем я одна, в жизни – другая. Страшная трусиха. Лягушка квакнет – у меня уже душа в пятки. Я даже здесь в состоянии легкой паники. Темно, скрипы какие-то, а ещё пауки, вообще фу.
– Не хочу тебя расстраивать, но думаю, что за дверью будет ненамного лучше.
– Это я уже поняла. Но куда деваться-то? Будем пробовать открыть.
Мартин присел к замку и осмотрел скважину. Судя по виду, дверь не трогали полсотни лет, если не больше. Вполне возможно, что внутри всё заржавело и срослось, да так, что никакими силами не провернёшь. Мартин посветил в проём скважины, но ничего, кроме неясных бурых контуров, не увидел. Он провел пальцем вокруг скважины, пытаясь определить, можно ли где-то нащупать шурупы или что-нибудь такое, но безуспешно. Замок, по всей видимости, был врезан со стороны торца.
Мартин поднялся и медленно провёл рукой по волосам. Можно, конечно, было попробовать отжать косяк, но при этом что-нибудь могло треснуть, а подводить друга не хотелось.
Тем временем Заморючка подошла к двери и с силой нажала на рукоятку. Раздался громкий противный срежет ржавого железа, дверь дрогнула и медленно открылась.
– Некоторые проблемы на самом деле совсем даже не проблемы, – сказала Алина, вскинув брови.
– Я вообще так понял, что единственная настоящая проблема – выжить. Все остальные мы придумываем сами.
Бледное пятно яркого света упало на серый пол. Мартин пригнулся, чтобы не стукнуться головой о низкий косяк, и шагнул в пустую тьму.
В невидимых трубах шумела вода, и это был единственный звук в душном сумраке заброшенной комнаты. Мартин поднял фонарь на пустые стены, покрытые трещинами и обрывками обоев, и сделал ещё один шаг. Следом прошмыгнула Заморючка, аккуратно закрыв дверь.
Единственное окно в комнате скрывалось за толстым куском фанеры, приколоченным огромными гвоздями прямо к стене. В углу валялся обрывок ковра, похожего на те, что украшали стены в далекую эпоху цветных плёночных фотографий. Мебели не было, если не считать почти развалившуюся на отдельные палки табуретку. Пятно света медленно скользило по пыльной разрухе, не находя ничего, на чём можно было бы остановиться.
– Самая скучная комната в мире, – прошептала Алина.
– Ага. Надеюсь, вон за той дверью найдется хоть что-нибудь поинтереснее.
Краска на сколоченном из толстых досок полотне когда-то была