– Не обижайся, Жангал, – произнесла Совьон тихо, – но ты даже не догадываешься, о какой тьме мечтаешь.
Страшнее прочего – момент, когда ты оказываешься с тьмой один на один. Не спасут ни Кейриик Хайре, ни десятки учениц, таков непреложный закон. Вёльха со своей силой всегда наедине, и чем больше сила, тем мучительнее.
Жангал хлюпнула носом:
– Я нэ обиж-жаэ…
– Обещаю, – продолжила Совьон, – я и так помогу тебе всем, чем смогу. Хорошо?
Вместо ответа Жангал протянула смугло-жёлтую руку-веточку и сжала запястье Совьон. Потом встрепенулась и снова принялась за работу.
Когда Совьон готовила отвары из зверобоя и окопника, а Жангал измельчала в порошок полевой хвощ, снаружи шатра раздались шаги. Женщины подумали было, что это воротилась Магожа, отправившаяся со снадобьями к кому-то из князей, однако шаги совсем не походили на её тяжеловесную прихрамывающую поступь. К ним подходил один из воинов, и Жангал молниеносно, прежде чем её мог бы разглядеть мужчина, подхватила сброшенное покрывало. Она завернулась в желтовато-зелёную шерсть так, что на виду остались лишь раскосые чёрные глаза.
Когда в шатер вошёл Латы, Совьон поднялась со скамьи.
– А, это ты, дружинник, – миролюбиво сказала она. – Какими судьбами?
Всё же он нравился Совьон – неглупый, вежливый и взвешенно-осторожный. Латы рассказывал, что его отцом был родовитый вельможа, казначей при Кивре Горбовиче – может, дело в его крови? В Латы виделось нечто холёное, благородное – в его осанке, улыбке, в том, как он говорил и как на гуратский манер не носил бороды.
– Тебя искал, – ответил он, коротко поклонившись обеим женщинам, хотя кланяться рабыне ему было совсем не по чину.
– Ну так нашёл. Что стряслось?
Латы метнул острый взгляд в сторону Жангал.
– Поговорить надо. – Он беспокойно облизнул губы.
Совьон подхватила тулуп и без лишних вопросов вышла из шатра. Лагерь снаружи кипел, как большой котёл, – стояли гвалт и лязг, перебиваемые громкими приказами, звуком лопающихся верёвок и руганью: на севере, ближе к синеющему лесу, строили метательные орудия. Совьон закуталась в тулуп, поглядывая на стройные ряды шатров. Над ними плыли сгустки дыма – от передвижных плавилен, сооружённых к востоку. Там пришлые кузнецы ковали оружие и выливали из руды ядра для катапульт. Небо было подёрнуто серым, а ниже лежало ослепительно-белое снежное покрывало. Солнце отсвечивало от рассыпчатых сугробов, лучи множились на крошки бликов, и глазам стало больно.
– Да. – Латы поймал ход её мыслей. – Вьюга ночью была на диво.
– Как ещё шатры не сорвало, – согласилась Совьон. – Ладно, пустое. Зачем позвал?
Латы помедлил. Наклонился и набрал пригоршню снега, потёр порозовевшие от морозца щёки.
– Ночью к князьям пришла женщина. Из твоего племени.
– Любопытно. – Совьон вскинула бровь. – Это из какого же?
Латы