Русская готика. Михаил Боков

коммерсанты, – перестанет отпускать партии пива до ста ящиков. «Куда мне сто ящиков? – возмущались владельцы ларьков, хотя и подтверждений-то разговорам этим еще не было, а только домыслы и предчувствия. – Оно же расквасится?» В ларьках продавали продукты с истекшим сроком годности, дело было. И ящиками иной раз забивали ларек под самую крышу: продавцу, запертому внутри, не выйти ни по нужде, ни покурить. Покуда не продашь, сиди. Паша Макарцов и сам, бывало, с шалой улыбкой накануне Первомая муровал продавца в четырех стенах ларька. В глазах Пашиных светилась лучистая надежда: это ж праздники, это ж как торговля-то пойдет! Но брать по сто ящиков каждый раз, каждую закупку?! Тут уже у ларечников наливались кровью глаза: гнобят, гады, обижают честных людей.

      Впрочем, вскоре пришла другая весть – и про акцизы с товарной базой забыли. Ранним июльским утром, когда пели птички и ничто не предвещало беды, приехали люди из администрации. Серьезные, в мешковатых костюмах и остроносых ботинках, почти такие же серьезные, как ларечники, – и раздали всем постановление. На бумаге так и было написано: «Постановление».

      Паша сел читать его, задумчивый и хмельной после ночной смены. С губы его свисала сигарета. По-всегдашнему блестел осколком луны православный крест – подмога честного коммерсанта. И чем дольше читал Паша, тем ниже опускалась его губа. Тем ниже сползала сигарета, пока совсем не грохнулась Паше на штанины, и тогда пространство огласили его громкие вопли. «А вот это видели?! – выскочил Паша из ларька и показал в небо жест, означающий мужской хрен. – А вот хрен вам!» Он кричал еще много и долго, так что на звуки потянулся народ и местная алкашня. Всем было интересно, что происходит. Алкашня надеялась, что под шумок им нальют.

      Паша Макарцов бесновался и изрыгал яд. Пинал ботинками воздух. Плевался слюной. Никому не налили под шумок. Напротив, Паша пинками прогнал алкашню прочь.

      «Постановление» предписывало всем владельцам ларьков в двухнедельный срок собрать по два миллиона рублей, чтобы заменить (цитата из Постановления) «морально устаревшую, не отвечающую нормам безопасности торговую конструкцию на более современную». Иными словами, Паше и всем остальным предложили снести старый ларек, а на его месте построить новый. По никому не ведомым нормативам новое строение должно иметь вход с тремя ступенями, неоновую вывеску на двери и продавца с непросроченной медицинской книжкой. Итого – два миллиона рублей. Последствия невыполнения в сроки – немедленный снос.

      Вечером собрался консилиум. Пришел Каха, сухой грузин, явно под кайфом. Пришел Борька Смирнов – и первым делом набил карманы сигаретами и жвачкой: как «крыша» имел право. Свет притушили. Дверь заперли. «Что будем делать, братва?» – спросил Паша. Братва, дымя сигаретами и почесываясь, без энтузиазма пообещала разобраться.

      Шли дни. Ларек продолжал работать в обычном режиме. Понемногу улеглись страсти, и Паша Макарцов уже подумал было, что Постановление – всего лишь попытка администрации взять его