Её Высочество леди Бланка, как я уже сказала, смазлива. Волосы мягко-рыжего оттенка обрамляют нежными локонами лоб и виски и спускаются до талии, кожа припорошена золотистыми веснушками. Не похожа ни на дядю, ни на брата. Гордо вздёргивает подбородок, но в карих глазах – затаённая робость, и пальцы нервно комкают подол. Когда Людо подходит ближе, смотрит на него, приоткрыв рот…
Тут я вспомнила о юноше, стоявшем чуть позади Бодуэна, и впилась в него оценивающим взглядом. Сын? Нет… слишком взрослый для сына, лет двадцати. На брата, племянника и вообще родственника не похож, черты совсем другие, да и волосы не рыжие… Кем же он им приходится, раз встречает высоких гостей вместе с королевской семьёй? Добротный, но без богатой отделки костюм и манера держаться чуть позади Бодуэна указывают на нечто вроде личного секретаря или помощника, и мой интерес к нему угасает.
Ступени заканчиваются, и над головой проплывает тимпан[29], украшенный вложенными друг в друга арками, создающими иллюзию нескончаемости. По бокам от входа установлены колонны, из которых лезут волчьи гончии. Пасти оскалены, мускулы напряжены, тела готовятся к прыжку. Кажется, ещё немного, и мрамор лопнет, рассыплется в прах под напором их неукротимой ярости, выпуская псов на волю.
На пороге мы останавливаемся, чтобы пропустить сперва леди Йосу, идущую рука об руку с Годфриком, и остальных членов королевской семьи. Давешний юноша оказывается рядом, предлагая сопровождение. Голос такой же располагающий, как внешность, но без железных ноток, отличающих сильных духом людей.
Помощь? Да, благодарю. И мне приятно знакомство…
Я забываю его имя, едва оно произнесено. Он что-то говорит… достаточно просто кивать в ответ. Мой взгляд непроизвольно возвращается к рослой фигуре в упелянде. Если протяну руку, смогу коснуться его… Мне этого нестерпимо хочется – просто чтобы убедиться, что он не очередной сон, коих посетило меня за последние годы тысячи. Но я одёргиваю себя в последний момент. Осталось совсем чуть-чуть, надо набраться терпения. А ближе к развязке оно, как назло, всегда истощается.
Я оглядываюсь на Людо, и в его лице такое же нетерпение, но и предостережение: торопиться нельзя, только не в этом деле…
Мной владеет чувство сродни тому, какое испытываешь, отпуская на волю бабочку или устанавливая последний элемент на вершину карточного домика: одно неловкое движение, и вся конструкция рассыплется.
Я поворачиваюсь к своему спутнику и, не в силах сдержать возбуждённой радости, улыбаюсь. Наверное, он принимает это на счёт своих слов, потому что улыбается в ответ и что-то поясняет.
На миг прикрыв глаза, я представляю на месте неприступного замка изъеденный плесенью остов, постепенно затягиваемый болотом, в которое превратилось озеро; заброшенный док с гниющими галерами, чахнущий высохший лес и легендарное чудище, выползшее