Во втором дворе подвал,
В нем – приют собачий.
Каждый, кто сюда попал –
Просто пес бродячий.
Но в том гордость, но в том честь,
Чтобы в тот подвал залезть!
Гав!..
Князев В. 1911
Через год был написан новый гимн – он и пелся до закрытия в кабаре для «посвящённых».
От рождения подвала
Пролетел лишь быстрый год,
Но «Собака» нас связала
В тесно дружный хоровод.
Чья душа печаль узнала,
Опускайтесь в глубь подвала,
Отдыхайте, отдыхайте, отдыхайте от невзгод…
Кузмин М. Написан к 1 января 1913 года
Кто-то помнил и такой вариант Кузмина:
Не боясь собачей ямы,
Наши шумы, наши гамы
Посещает, посещает,
Посещает Сологуб.
Ещё до открытия кабаре символист написал стихотворение:
Милый бог, моя жизнь – твоя ошибка.
Ты меня создал не так.
Разве можно того, чья душа – улыбка,
Сделать товарищем буйных собак!
Я не хотел твоих планов охаять,
Думал: «Попытаюсь собакою быть».
Кое-как я научился лаять
И даже привык на луну выть.
Но все же, милый бог, мне тяжко,
Быть собакой уж и сил нет,
Ну, какая ж, подумай, я – дворняжка!
Я искусство люблю, я – поэт.
Сологуб Ф. 1911–18 июля 1912
Зоофутуристы были сродни прогрессорам Киплингу, Уитмену или Джозефу Конраду. Или конкистадорам. Или Миклухо-Маклаю, изучающему у папуасов новые значения звуков, слов и цвета. На Новой Гвинее он узнал, что есть созвездие «Колыбель для кошки».
Поэт и писатель Маринетти выступил в «Бродячей собаке» с лекцией (и потом до отъезда посещал кабаре почти ежевечернее) о свободном беспроволочном воображении, о словах на свободе без логических связей, о футуризме и божественной интуиции, способной узнавать законы и тайную жизнь реального мира. Это было необходимо для создания нового человека – идеального механического человека с заменяемыми частями, смыслом жизни которого будет создание новой истории человечества и новой культуры.
«Там, где правит варварство, кулак и пуля представляют собой достаточно веские аргументы»».
Из манифеста итальянского футуризма.
Но агрессивные идеи Маринетти и итальянских футуристов не нашли поддержки среди будетлян. Новаторская словотворческая работа Хлебникова «Искушение грешника» была напечатана на четыре месяца раньше, чем первый футуристический манифест Маринетти.
Велимир Хлебников и Бенедикт Лившиц на приезд итальянца, который рассматривал путешествие в Россию как посещение одного из филиалов:
«Сегодня иные туземцы и итальянский поселок на Неве из личных соображений припадают к ногам Маринетти, предавая первый шаг русского искусства по пути свободы и чести, и склоняют благородную выю Азии под ярмо Европы.
Люди, не желающие хомута на шее, будут, как и в позорные дни Верхарна и Макса Линдера, спокойными созерцателями темного подвига.
Люди воли остались в стороне. Они помнят закон гостеприимства, но лук их натянут, а чело