Бригада уборщиц, выполнив работу, спокойно продефилировала по коридору. На первом этаже их ждало другое задание (выставка была на третьем). Финки что-то сосредоточенно обсуждали, одна из них мельком взглянула на вереницу уборщиц и вдруг воскликнула:
– Look! Stop her! She’s got our bucket!3
У одной из пожилых работниц было в руках чёрное ведро, точнее, произведение современного искусства, которое она использовала для мытья полов!
Выяснилось, что коллеги забрали инструмент уборщицы для работы в другом здании, не предупредив её об этом. Оставшись без ведра, она его позаимствовала в обеденное время на экспозиции, потому что, с её слов, подумала, что кто-то его оставил. Она и взяла ненадолго. Для благого дела. Потом бы вернула. И незачем так волноваться.
К счастью, произведение искусства не пострадало. Его тихо возвратили на место. Кажется, никто и не заметил пропажу.
Как впрочем, и выставку.
Долгая жизнь традиции (рассказ научного сотрудника)
Однажды по делам службы я очутился в маленьком приволжском городке, расположенном неподалёку от Ярославля. На первый взгляд, он ничем не отличался от других: река, мостики, резные крылечки и кустодиевские барышни. Однако городок скрывал жемчужину – пятиглавый собор, украшенный тонкими пилястрами и майоликовыми наличниками. Он высился на холме приблизительно с XVII века и напоминал огромный сливочный торт, покрытый золотистым кремом. Собор был окружён обходными галереями с большими окнами, а на стенах крыльца мастерá изобразили библейские сцены, знакомые всем с детства. Зелёные купола с горящими на солнце крестами виднелись за несколько километров. Собор был так огромен, что местные домишки да избушки испуганно прижимались друг к другу, пытаясь избежать его всепоглощающей монументальности.
Музейные вопросы решились быстро, почти сами собой, и у меня осталось несколько часов до ярославского автобуса. Я немедленно отправился на осмотр милого городка. Сотрудница музея вызвалась быть провожатым и по возможности – гидом.
Узкие проулки с деревянными мостовыми и благоухающие вишнёвые сады служили фоном наших бесед о проблемах музейного дела. Золотистый собор должен был венчать дискуссию и стать жирной точкой в моём знакомстве с игрушечным городком.
…Огромная чёрная икона Всемилостивого Спаса занимала почти половину интерьера древнего здания. Находившийся за ней иконостас, по поволжской традиции пародирующий золотое море во время шторма, только выигрывал от такого соседства. Огоньки от маленьких тонких свечей, как маленькие балерины, плясали на его резных фруктах и витых колонках. Вдоль стен замерли деревянные фигуры святых и мучеников. Их потускневшие цвета вплетали свою мелодию в полнозвучный хор, возносивший в поднебесные своды гимн Творцу.
Моя спутница, не прекращая жаркой дискуссии (лишь перейдя на шёпот), ловким движением